История космонавтики 2

Вблизи курорта Симеиз, в пос. Кацивели и на горе Кошка в пос. Голубой Залив, находится отдел радиоастрономии и геодинамики ФГБУН «КрАО РАН». Здесь расположен уникальный геодинамический полигон, состоящий из радиотелескопа РТ-22, входящего в мировую и Европейскую сеть интерферометрии со сверхдлинными базами, двух лазерных спутниковых дальномеров и высокоточной GPS-антенны, а так же радиотелескопы Службы Солнца и 4 оптических телескопа.

В ФГБУН «КрАО РАН» работают 78 астрономов высокой квалификации, из них 15 докторов и 30 кандидатов наук, 12 молодых ученых; 65 инженеров и техников, 15 оптиков и механиков обслуживают телескопы ФГБУН «КрАО РАН». Всего в ФГБУН «КрАО РАН» работают 312 сотрудников (2017 г.).

С момента создания КрАО задумывалась как институт, в котором будет проводиться широчайший круг исследований в области астрофизики. В настоящее время сотрудники обсерватории проводят всесторонние астрофизические, астрометрические и геодинамические исследования на современном научном оборудовании, в тесной кооперации с учеными других стран (США, Великобритании, Франции, Японии, Италии, Южной Кореи, Израиля и др.) в широком спектральном интервале электромагнитного излучения – от жестких гамма-квантов до метровых радиоволн – самых разных объектов Вселенной (от космического мусора и искусственных спутников Земли до внегалактических объектов). В КрАО конструируют и изготовляют уникальную астрофизическую аппаратуру как для наземных, так и для космических исследований. Опытное производство позволяет изготовлять зеркала с диаметром от 25 до 150 см

Утверждение же этого избрания и объявление о нем в приказе по флоту состоялись в конце апреля.

В первых числах мая 1916 г скончался академик князь Б.Б. Голицын, занимавший в то время посты директора Главной физической обсерватории и начальника Главного военного метеорологического управления.

По уставу обсерватории требовалось, чтобы директор ее был академиком, вместе с тем по своей должности он был и начальником незадолго перед тем учрежденного Главного военно-метеорологического управления, каковым должен быть генерал-лейтенант или соответствующий придворный чин.

Этим двум признакам удовлетворяли: академик М.А. Рыкачев, флота генерал, прослуживший в обсерватории 57 лет, из них 17 лет директором, и отпросившийся на покой, академик артиллерии генерал-лейтенант В.Н. Ипатьев, занимавший важный пост в Главном артиллерийском управлении, и флота генерал-лейтенант А.Н. Крылов. Меня и назначили, хотя я доказывал, что, сдав в 1882 г экзамен в Морском корпусе по метеорологии, я с тех пор этим предметом не занимался, но непременный секретарь Академии наук С.Ф. Ольденбург привел мне пословицу: «на безрыбье и рак рыба», я ему ответил соответствующей пословицей, но тем не менее был назначен.

Приняв обсерваторию, я прежде всего обратил внимание на здание и его недостатки, опросив старших служащих. Оказалось, что зимою амосовские печи подают не теплый воздух, а холодный, потому что приемные сопла сделаны площадью в 0,75 кв.м вместо 0,06 и без регулятора. Велел сделать в мастерской обсерватории как надо. Черный ход был без сеней и без тамбура, прямо на лестницу, служащие сказали, что зимой по лестнице дует невыносимо; велел сделать тамбур и уединить лестницу, перекрыв пролет.

Помещение архива, в котором хранились подлинные наблюдения за 200 лет, находилось в нижнем этаже и выходило окнами в крытый тесом сарай; в нем производилась упаковка отправляемых на станции приборов, была масса опасной в пожарном отношении упаковочной стружки. Велел окна и входную дверь в первом этаже заделать кирпичной кладкой на цементе, оставив ход из второго этажа по витой лестнице через люк, на котором была железная дверь. Таким образом, архив был в меру возможности обезопасен от пожара и от наводнения, так что 24 сентября 1924 г он не пострадал.

Обсерватория хотя и считалась одним из учреждений Академии наук, но находилась в ведении Министерства народного просвещения.

По установленному порядку мне следовало явиться к министру народного просвещения, которым тогда был граф Игнатьев.

Зову ученого секретаря обсерватории Геннца:

— Я еду являться министру народного просвещения, может быть, у вас есть какие-нибудь денежные дела?

— Есть, мы уже второй год хлопочем об устройстве канализации для аэрологической обсерватории в Онтолове, а то там 60 служащих — из всех ватерклозетов все спускается в открытую канаву, которая идет к источникам, питающим дворцовый водопровод Царского Села, надо 6000 руб, а мы ничего добиться не можем.

— На такое-то дело — да завтра же у вас будет ассигновка не на 6000, а на 60 000 руб. Прикажите переписать на бланке директора рапорт министру народного просвещения: «Мой предшественник князь В.В. Голицын неоднократно ходатайствовал перед министерством народного просвещения об экстренном ассигновании на устройство канализации для аэрологической обсерватории в Онтолово. Здесь находится 60 человек служащих, и экскременты жидкие и твердые из всех отхожих мест спускаются открытой канавой к источникам, питающим дворцовый водопровод Царского Села. Докладывая о сем вашему сиятельству, обращаю ваше внимание, что указанный непорядок требует немедленного устранения, как угрожающий здоровью государя императора и его августейшей семьи. По предварительному исчислению, потребное ассигнование не превышает 60 000 рублей».

Являюсь к графу Игнатьеву, как принято, затем говорю:

— Позвольте доложить вашему сиятельству одно дело, не терпящее отлагательства, у меня заготовлен рапорт.

— Пожалуйста, прочтите.

Читаю.

— Что такое? — перебивает меня граф Игнатьев.

— Так, точно, ваше сиятельство, жидкие и твердые экскременты спускаются открытой канавой...

— Но ассигнование — это дело Палечека, идите к нему.

— Никакого Палечека я не знаю и к нему не пойду, вызовите его сюда; я доложил вашему сиятельству, о дальнейшем вы и должны распорядиться. Если ваше сиятельство в этом затрудняетесь, то по долгу службы я обязан доложить об этом морскому министру адмиралу Григоровичу, который как генерал-адъютант, когда дело идет об угрозе здоровью государя, примет немедленно надлежащие меры.

Зазвонил граф Игнатьев во все звонки на своем столе.

— Позовите сюда Палечека.

Явился Палочек.

— Прочтите этот рапорт и немедленно выпишите ассигновку на 60 000 руб и чтобы завтра же деньги были вручены обсерватории. Вы себе не представляете, какие для вас последствия может иметь промедление в этом деле.

Вернулся в обсерваторию. Гейнц даже глаза вытаращил.

— Потребуйте из Онтолова Кузнецова и чтобы с завтрашнего дня было пристунлено к работам !

Синоптический отдел, где предсказывают погоду на ближайший день. Предложил такую задачу: возьмите синоптические карты за 24, 25 и 26 марта (п.ст.) 1913 г и скажите, какая была погода близ м. Финистере 27 марта. Ведь нечто подобное вам придется делать, выбирая подходящее время для газовых атак. Часа через три приносят ответ: была ясная погода и почти полный штиль.

— Желал бы я вам быть в этот штиль в этом месте; я как раз здесь был при плавании на «Метеоре», после 2 ч дня начался жесточайший шторм 11–12 баллов ураганного характера, продолжавшийся более суток.

Поверительный отдел — выверка метеорологических нриборов.

Отдел долгосрочных предсказаний.

Отдел климатологический.

Князь Б.Б. Голицын был директором обсерватории всего около двух лет и занимался главным образом не метеорологией, а сейсмометрией и сейсмологией, которую, можно сказать, он создал.

М.А. Рыкачев вышел из школы Г. Вильда, помощником которого был долгие годы, и продолжал вести дело так, как его поставил Вильд, не считая возможным вносить какие-либо изменения [221] в систему Вильда. Я и решил ознакомиться с тем, как поставил дело Вильд.

Видимо, Г. Вильд был человек большой учености и необыкновенного трудолюбия. После него осталось громадное количество вычислительных работ; видимо, он хотел из массы наблюдений вывести некоторые общие законы. Оп подвергал эти наблюдения гармоническому анализу как с годовым, так и с суточным периодом для данного места, пытался для разных мест применять и разложения по шаровым функциям, подобно тому как поступил Гаусс по отношению к земному магнетизму. Построил оригинальные и наиболее точные магнитные приборы, постоянные для магнитной обсерватории в Павловске и переносные для магнитных съемок.

Как директор, видимо, держал в обсерватории полный порядок; будучи на русской государственной службе в чине тайного советника, он все делопроизводство обсерватории вел на немецком языке и не только свои личные труды, но и труды обсерватории издавал на немецком языке. Он строго следил за работой служащих. Так, после него сохранились за каждый год его управления переплетенные тетради с заголовками «Berichte des Smotritels» и такие же тетради с заголовком «Tagebuch».

Просматривая «Berichte des Smotritels», я заметил в одном месте пометку Вильда: «См. переписку с государственным контролером». Оказывается, что заготовленных дров по случаю суровой зимы не уватило, смотритель испрашивал разрешения купить дрова за счет суммы, значащейся в смете по другому параграфу, а по сметным правилам можно было переносить суммы из одной статьи в другую, а из параграфа в параграф переносить суммы не полагалось. Вильд, видимо, этого правила не знавший, разрешил. Контроль сделал на него начет. Отсюда и началась переписка.

Состоящий на русской государственной службе в чине тайного советника в звании академика швейцарский подданный Генрих Вильд пишет письмо швейцарскому посланнику, прося заступничества против придирок Государственного контроля и оскорбления его достоинства наложенном на него штрафа. Швейцарский посланник уведомляет Вильда, что через министерство иностранных дел им послан протест в Государственный контроль, копия этого протеста и приложена; но всего удивительнее то, что Государственный контроль через министерство иностранных дел препровождает Внльцу извинительное письмо на французском языке, что начет не есть штраф, наложен по печальному недоразумению и слагается.

Вернусь к Г. Вильду. Весьма характерен также «Tagebuch» (дневник). Каждый служащий должен был заносить в соответствующую графу то, что он делал. Но догадлив наш брат моряк. Служил в обсерватории при Вильде лейтенант И.Б. Шпиндлер, который затем был штатным преподавателем в Морской академии и в Морском корпусе. По совместной с ним службе я его знал. Так он в внльдовский дневник вписывал по-немецки: «Habe Humboldts «Kosmos» studierts und darüber nachgedacht», т.е. «изучал «Космос» Гумбольдта и размышлял над этим», или: «изучал теорию земного магнетизма Гаусса и размышлял но этому поводу»; «изучал сегодняшнее предсказание погоды и размышлял по этому поводу» и т.д., и везде стояла одобрительная «птичка» Вильда.

Так как размышление никаких видимых знаков не оставляет, то, конечно, при всей своей учености Вильд не мог установить, о чем Шпиндлер размышлял, а знавшие Шпиндлера могли с уверенностью сказать, что размышлял он не о Гумбольдте и Гауссе, а о том, как он назначил малый шлем в бубнах и остался без пяти.

В 1913 г была при Академии наук учреждена плановоорганизационная комиссия (ПОК). Во главе ее был поставлен чиновник Ермолаев, который провел через президиум Академии наук систему вильдовских Tagebuch'ов, но только надо было вписывать не в одну графу, а в тридцать три. Вскоре даже президиум Академии паук этот ПОК отменил.

Миссия «Вояджера-2» первоначально включала изучение только Юпитера и Сатурна, а также их спутников. Траектория полёта также предусматривала возможность пролёта мимо Урана и Нептуна, которая была успешно реализована.

В марте 2005 года «Вояджер-2» находился на расстоянии 11,412 млрд км от Земли. Скорость удаления из Солнечной системы — 494 млн км в год (около 15 км/с, или 0,005 % от скорости света).

Аппарат идентичен «Вояджеру-1». За счёт гравитационного манёвра у Юпитера, Сатурна и Урана «Вояджер-2» смог на 20 лет сократить срок полёта к Нептуну (по сравнению с прямой траекторией с Земли).

«Вояджер-2» стартовал 20 августа 1977 года, то есть на 16 дней раньше «Вояджера-1»[2].

9 июля 1979 года — максимальное сближение с Юпитером (71,4 тыс. км).
«Вояджер-2» близко подошёл к Европе и Ганимеду, галилеевым спутникам, не исследованным ранее «Вояджером-1». Переданные снимки позволили выдвинуть гипотезу о существовании жидкого океана под поверхностью Европы. Обследование самого крупного спутника в Солнечной системе — Ганимеда — показало, что он покрыт корой «грязного» льда, а его поверхность значительно старше поверхности Европы. После обследования спутников аппарат пролетел мимо Юпитера.

Фотография Энцелада
25 августа 1981 года — максимальное сближение с Сатурном (101 тыс. км).
Траектория зонда прошла около спутников Сатурна Тефии и Энцелада, аппарат передал подробные фотографии поверхности спутников.
24 января 1986 года — максимальное сближение с Ураном (81,5 тыс. км).
Аппарат передал на Землю тысячи снимков Урана, его спутников и колец. Благодаря этим фотографиям учёные обнаружили два новых кольца и исследовали девять уже известных. Помимо этого, были обнаружены 11 новых спутников Урана.
Снимки одной из лун — Миранды — удивили исследователей. Предполагается, что маленькие спутники быстро охлаждаются после своего образования, и представляют собой однообразную пустыню, испещрённую кратерами. Однако выяснилось, что на поверхности Миранды пролегают долины и горные хребты, среди которых были заметны скалистые утёсы. Это говорит о том, что история луны богата тектоническими и термальными явлениями.
«Вояджер-2» показал, что на обоих полюсах Урана температура оказалась одинаковой, хотя только один освещался Солнцем. Исследователи сделали вывод о наличии механизма передачи тепла из одной части планеты к другой. В среднем температура Урана составляет 59 К, или −214 °C[2].

Фотография Тритона
24 августа 1989 года — аппарат пролетел в 48 тыс. км от поверхности Нептуна.
Были получены уникальные снимки Нептуна и его крупного спутника Тритона. На Тритоне были обнаружены действующие гейзеры, что было очень неожиданным для удалённого от Солнца и холодного спутника. Были открыты 4 новых спутника.
30 августа 2007 года — аппарат достиг границы ударной волны и вошёл в область гелиопаузы[3].
28 июня 2010 года — продолжительность полёта «Вояджера-2» достигла 12 000 дней (почти 33 года). Вместе с «Вояджером-1» он является самым удалённым космическим объектом, сделанным руками человека, а также самым долго и продуктивно работающим; дольше их в рабочем состоянии остаются аппараты «Пионер»-6, −7, −8, с которыми за ненадобностью связь не поддерживается.
24 января 2011 года в НАСА отмечался 25-летний юбилей встречи «Вояджера-2» с Ураном. На этот момент аппарат находился примерно в 14 млрд км от Солнца, а «Вояджер-1», направленный для исследования Юпитера и Сатурна, улетел от Солнца более чем на 17 млрд км.
4 ноября 2011 года была послана команда переключения на запасной набор двигателей системы ориентации[4]. Через 10 дней получено подтверждение о переключении. Это позволит аппарату проработать ещё не менее 10 лет.
3 ноября 2012 года «Вояджер-2» достиг расстояния 100 а.е. от Солнца.
30 июля 2017 года «Вояджер-2» достиг расстояния 115 а.е. от Солнца.Миссия «Вояджера-2» первоначально включала изучение только Юпитера и Сатурна, а также их спутников. Траектория полёта также предусматривала возможность пролёта мимо Урана и Нептуна, которая была успешно реализована.

В марте 2005 года «Вояджер-2» находился на расстоянии 11,412 млрд км от Земли. Скорость удаления из Солнечной системы — 494 млн км в год (около 15 км/с, или 0,005 % от скорости света).

Аппарат идентичен «Вояджеру-1». За счёт гравитационного манёвра у Юпитера, Сатурна и Урана «Вояджер-2» смог на 20 лет сократить срок полёта к Нептуну (по сравнению с прямой траекторией с Земли).

«Вояджер-2» стартовал 20 августа 1977 года, то есть на 16 дней раньше «Вояджера-1»[2].

9 июля 1979 года — максимальное сближение с Юпитером (71,4 тыс. км).
«Вояджер-2» близко подошёл к Европе и Ганимеду, галилеевым спутникам, не исследованным ранее «Вояджером-1». Переданные снимки позволили выдвинуть гипотезу о существовании жидкого океана под поверхностью Европы. Обследование самого крупного спутника в Солнечной системе — Ганимеда — показало, что он покрыт корой «грязного» льда, а его поверхность значительно старше поверхности Европы. После обследования спутников аппарат пролетел мимо Юпитера.

Фотография Энцелада
25 августа 1981 года — максимальное сближение с Сатурном (101 тыс. км).
Траектория зонда прошла около спутников Сатурна Тефии и Энцелада, аппарат передал подробные фотографии поверхности спутников.
24 января 1986 года — максимальное сближение с Ураном (81,5 тыс. км).
Аппарат передал на Землю тысячи снимков Урана, его спутников и колец. Благодаря этим фотографиям учёные обнаружили два новых кольца и исследовали девять уже известных. Помимо этого, были обнаружены 11 новых спутников Урана.
Снимки одной из лун — Миранды — удивили исследователей. Предполагается, что маленькие спутники быстро охлаждаются после своего образования, и представляют собой однообразную пустыню, испещрённую кратерами. Однако выяснилось, что на поверхности Миранды пролегают долины и горные хребты, среди которых были заметны скалистые утёсы. Это говорит о том, что история луны богата тектоническими и термальными явлениями.
«Вояджер-2» показал, что на обоих полюсах Урана температура оказалась одинаковой, хотя только один освещался Солнцем. Исследователи сделали вывод о наличии механизма передачи тепла из одной части планеты к другой. В среднем температура Урана составляет 59 К, или −214 °C[2].

Фотография Тритона
24 августа 1989 года — аппарат пролетел в 48 тыс. км от поверхности Нептуна.
Были получены уникальные снимки Нептуна и его крупного спутника Тритона. На Тритоне были обнаружены действующие гейзеры, что было очень неожиданным для удалённого от Солнца и холодного спутника. Были открыты 4 новых спутника.
30 августа 2007 года — аппарат достиг границы ударной волны и вошёл в область гелиопаузы[3].
28 июня 2010 года — продолжительность полёта «Вояджера-2» достигла 12 000 дней (почти 33 года). Вместе с «Вояджером-1» он является самым удалённым космическим объектом, сделанным руками человека, а также самым долго и продуктивно работающим; дольше их в рабочем состоянии остаются аппараты «Пионер»-6, −7, −8, с которыми за ненадобностью связь не поддерживается.
24 января 2011 года в НАСА отмечался 25-летний юбилей встречи «Вояджера-2» с Ураном. На этот момент аппарат находился примерно в 14 млрд км от Солнца, а «Вояджер-1», направленный для исследования Юпитера и Сатурна, улетел от Солнца более чем на 17 млрд км.
4 ноября 2011 года была послана команда переключения на запасной набор двигателей системы ориентации[4]. Через 10 дней получено подтверждение о переключении. Это позволит аппарату проработать ещё не менее 10 лет.
3 ноября 2012 года «Вояджер-2» достиг расстояния 100 а.е. от Солнца.
30 июля 2017 года «Вояджер-2» достиг расстояния 115 а.е. от Солнца.

Сенсация времен застоя :
Спасибо товарищу Шелесту за интерес к имени «советского специалиста в области космонавтики» Юрия Кондратюка. Вряд ли тогда хоть кто-то полностью одолел изданный в 1969 году «Украинский энциклопедический словарь-, где затерялась следующая справка: "Кондратюк Юрий Васильевич (июль 1900, Луцк - 1942), украинский советский ученый-изобретатель, один из первых творцов и испытателей ракетной техники. Разработал ряд схем ракет для межпланетных пространств, уоловия полета, ракетное топливо".

Шелест распорядился создать комиссию по изучению биографии «украинского Циолковского-. И тут открылось нечто сенсационное. Оказывается, Юрий Васильевич Кондратюк умер...в 1921 году. А под фамилией Кондратюка скрывался механик-самоучка, теоретик космонавтики Александр Игнатьевич Шаргей. После многих исследований комиссия это установила точно - вплоть до сличения почерков Кондратюка и Шаргея.

Если бы Сергей Павлович Королев к тому времени оказался жив, установить личность гениального ученого было бы намного проще, поскольку в 1947 году, не без усилий главного ракетного конструктора, переиздавалась книга Юрия Кондратюка «Завоевание межпланетных пространств», а через три года Королев запросил из архива рукописи... Александра Шаргея! То есть Сергей Павлович доподлинно знал, кто взял себе этот псевдоним. Да и стиль научных работ Шаргея и Кондратюка говорит о том, что писал их один человек.

Шаргей-Кондратюк :

На самом деле Александр Игнатьевич Шаргей родился в Полтаве в 1897 году. Космосом «заболел» довольно рано - в 16 лет. Впоследствии он писал Циолковскому: -...с тех пор, как я определил осуществимость вылета с Земли, "достижение этого стало целью моей жизни". В 1916 году Шаргей с серебряной медалью окончил Полтавскую мужскую гимназию. В том же году он приезжаете Петроград и поступает в Политехнический институт. Учиться пришлось недолго - шла Первая мировая война. Студента призывают на военную службу. Но все же в марте 1917 года он заканчивает свою первую рукопись, посвященную космосу.

Однако время было совсем неподходящее для научной деятельности. Началась Гражданская война. Александра Шаргея мобилизуют в белую армию. Он дважды оказывается в ее рядах и дважды сбегает оттуда. Таким образом, создалась тупиковая ситуация: для белогвардейцев Шаргей был дезертиром, для советской власти - врагом, воевавшим на стороне белых. Опасаясь за свою жизнь, Александр Игнатьевич раздобывает при случае документы умершего от туберкулеза студента Киевского университета Юрия Васильевича Кондратюка. Под этим именем он и проживет до конца своих дней.

Судьба новоиспеченного Кондратюка (будем теперь и мы называть его так) особо легкой все равно не стала. Он работал на маслобойке, на мельнице, был сцепщиком вагонов, затем утвердился в организации «Хлебопродукт», строил элеваторы и хлебохранилища. Именно тогда он возвел без единого гвоздя знаменитый элеватор «Мастодонт» в Камне-на-Оби - зернохранилище на 13 тысяч тонн. В условиях тотального дефицита это было невероятным.

В 1929 году Кондратюку наконец-то удается издать свой труд «Завоевание межпланетных пространств», основой которого стали расчеты, сделанные еще в 1916-1917 годах. Экземпляр книги автор послал Циолковскому. Получил от Константина Эдуардовича письмо и три книги. В это же время Кондратюк переписывается с другими видными учеными в области теории космонавтики. Казалось бы, жизнь кое-как наладилась. Но Юрия Васильевича ждало новое испытание. По ложному навету его арестовывают. Осуждают на три года. Однако лагерь заменяют ссылкой. Там Кондратюк трудится в закрытом конструкторском бюро НКВД, так называемой "шарашке".

Через некоторое время ему предлагают работать у Сергея Павловича Королева, который возглавлял тогда Группу изучения реактивного движения. Но Кондратюк отказался. Прочитав вопросы анкеты, которую необходимо было заполнить для поступления в ГИРД, бывший белогвардеец понял, что ему грозит разоблачение. Последствия этого понятны. В первые дни Великой Отечественной войны Кондратюк уходит добровольцем на фронт. И через несколько месяцев пропадает без вести. С тех пор о судьбе ученого ничего неизвестно. Предположительно, он погиб у деревни Кривцово Калужской области, будучи помощником командира взвода стрелкового полка.

Главное дело жизни :

Несмотря на всю необустроенность жизни, Юрий Васильевич никогда не прекращал заниматься космосом. Еще в 1915 году он делал расчеты космического полета. На полу его маленькой комнаты лежали огромные листы с аккуратно выполненными чертежами. Восемнадцатилетний юноша работал над своей первой рукописью, которая, кстати, до сих пор не опубликована. Замечательно, что в том, первом, исследовании Кондратюк прошел тем же путем, каким практически прошло человечество, осваивая безвоздушное пространство. Вот план Кондратюка: испробовать действие приспособления для подъема в атмосферу; полет не особенно далеко от земной поверхности - на несколько тысяч верст; полет на Луну без остановки; полет вокруг Луны; полет на Луну с остановкой.

Много лет спустя Юрий Васильевич писал профессору Рынину: «Достигнув в 1917 году в своей работе первых положительных результатов и не подозревая в то время, что я являюсь первым и единственным исследователем в этой области, я на некоторое время как бы "почил на лаврах" в ожидании возможности приступить к экспериментам, которую рассчитывал получить реализацией изобретений, держа в то же время свою работу в строжайшей тайне, так как, учитывая с самого начала огромность и неопределенность возможных последствий от выхода человека в межпланетное пространство, я в то же время наивно полагал, что достаточно опубликовать найденные основные принципы, как немедленно кто-нибудь, обладая достаточными материальными средствами, осуществит межпланетный полет*.

Гениальный космический конструктор :

Как известно, такие средства нашлись у США спустя полвека. И межпланетный полет был осуществлен. А вот Юрий Кондратюк до практических экспериментов, увы, не дожил. Его уделом стала теория. Но какая! Тут без перечня работ нам не обойтись. Итак, Юрию Васильевичу Кондратюку принадлежат следующие открытия.

1. Расчет скорости ракеты для преодоления земного притяжения. Вычисления выполнены независимо от Циолковского и совершенно иным, оригинальным способом.

2. Идея создания многоступенчатой ракеты - также без знакомства с работами Циолковского и Цандера.

3. Обоснование важности сжигания в космосе отработанных конструкций.

4. Расчет оптимальной траектории запуска ракеты с использованием вращения Земли и движения Луны, что дает огромную экономию средств.

5. Вывод о необходимости использования в атмосфере крыльев для торможения ракеты. Расчет оптимальных вариантов торможения.

6. Указание на важность создания и использования промежуточных космических баз, включая лунные.

7. Расчет траектории полета космических кораблей к Луне и обратно. До сих пор эта трасса называется «петлей Кондратюка».

В своих работах Юрий Васильевич также пришел к выводу, что для посадки на Луну надо использовать отдельный посадочный модуль. Правильность расчетов и проектов ученого всецело подтверждены полетом «Аполлона-11» и высадкой на Луну астронавтов Армстронга и Олдрина. И даже этот список далеко не полный! Прав один из наших современных ученых: доживи Юрий Васильевич до наших дней, «мы имели бы гениального космического конструктора».
Автор Михаил ЕРШОВ. Видео "Тайны забытых побед" : https://www.youtube.com/embed/R6NMUN0D83o

Источник: secrets-worlds.com

"Владимир Ковалёнок: «золотые шары»

Лётчик-космонавт, Владимир Васильевич Ковалёнок, генерал-полковник авиации, дважды Герой Советского Союза. Летал на космических кораблях «Союз-25» (октябрь 1977 года), «Союз-29, -30, -31» и орбитальной станции «Салют-6» (июнь-ноябрь 1978 года), «Союз Т-4» и орбитальной станции «Салют-6» (март-май 1981 года).

Случай, о котором Владимир Ковалёнок решил рассказать после многолетнего молчания, произошёл 5 мая 1981 года около 18.00. В это время космическая станция «Салют-6» пролетала над Южной Африкой в сторону Индийского океана. Закончив выполнять предписанные регламентом гимнастические упражнения, Ковалёнок взглянул в иллюминатор и увидел поблизости от станции непонятный объект.

В космосе почти невозможно определить размеры и расстояния на глаз. Наблюдателю может показаться, что он видит совсем рядом небольшой предмет, а на самом деле это будет нечто громадное, но находящееся на большом удалении, — и наоборот. Но как бы там ни было, в обозримом пространстве появилось нечто необычное. Диковинный объект имел эллиптическую форму, летел на одной высоте со станцией, тем же курсом, не приближаясь и не удаляясь. При этом он, похоже, вращался в направлении движения, будто катился вперёд по проложенной в космосе невидимой дорожке.

И вдруг космонавта ослепила яркая жёлтая вспышка, похожая на беззвучный взрыв. Объект превратился в сверкающий золотистый шар. Зрелище было очень красивым. Но оказалось, что это только начало. Спустя одну-две секунды где-то вне поля видимости произошёл, наверное, ещё один подобный взрыв, потому что космонавт увидел второй, точно такой же ярко-золотистый шар. А затем в небе появилось облачко дыма, которое вскоре также приобрело сферическую форму.

Станция летела на восток и вскоре приблизилась к терминатору — зоне сумерек, отделяющей «день» от «ночи». Когда она вошла в тень от Земли, наступила ночь, и все три шара пропали из виду. Никто из других членов экипажа их больше не видел.

Сохранилась запись в бортжурнале Александра Иванченкова, совершившего полёт вместе с Владимиром Ковалёнком в период с 15 июня по 2 ноября 1978 года: «На ночном горизонте планеты бушевало багровое пламя. Огромные столбы сияния рвались в поднебесье и таяли в нём, переливаясь всеми цветами радуги. Один из мощных “столбов” серебристо-жёлтого цвета прошёл, по ощущению, в нескольких метрах от станции “Салют- 6” и ушёл как бы в бесконечность».

Ковалёнок и Иванченков впервые видели сияние… малинового цвета! «Как зарево полыхало», — говорил в сеансе связи Иванченков. С Земли отвечали: «У нас на магнитных лентах такая же “цветомузыка” от этого сияния!» Не мог скрыть своего восхищения увиденным и космонавт Георгий Михайлович Гречко: «Словно лучи тысяч прожекторов били вверх. Цвет “прожекторов” у Земли был зелёным, а к нам доходят струи красного цвета. И мы пересекали их минут десять…»

Муса Манаров: загадочное «нечто»

Космонавт Муса Хираманович Манаров, Герой Советского Союза. Летал на космических кораблях «Союз ТМ-4, -6, -11» и орбитальном комплексе «Мир» (декабрь 1987 — декабрь 1988 года, декабрь 1990 — май 1991 года).

В начале 1991 года на орбитальном комплексе «Мир» в очередной раз принимали космический корабль, прибывший с Земли. Манаров сидел у большого иллюминатора и внимательно следил, как корабль медленно сближается со станцией. Когда он подошёл достаточно близко, космонавт стал снимать процесс причаливания на видеокамеру. И вдруг он заметил под кораблём какой-то предмет, который вначале принял за его антенну, потом, приглядевшись, понял, что это вовсе не так. «Значит, какая-то другая деталь конструкции», — подумал Манаров. Но в следующий момент эта «деталь» начала перемещаться относительно корабля, удаляясь от него. Муса схватил микрофон речевой связи с кораблём и крикнул: «Эй, ребята, вы что-то потеряли!». Там конечно же переполошились.

Однако достаточно солидная практика стыковок кораблей в космосе показывает, что во время той стадии причаливания, которая происходила в данный момент, «отламываться» от корабля было просто нечему. Если какая-либо деталь от него отсоединяется, то это бывает во время старта, при маневрировании, разворотах, то есть в тех случаях, когда на корабль воздействуют значительные перегрузки. А сейчас оба космических аппарата медленно и плавно сближались друг с другом.

В следующий момент загадочное «нечто» стало как бы проваливаться под корабль, падать вниз. Когда корабль перестал его заслонять, экипаж станции сосредоточил на странном объекте всё своё внимание. Космонавтам показалось, что он вращается. Определить его размеры и удаление от станции было трудно. Наблюдатели лишь предполагали, что объект находится достаточно далеко от станции, поэтому для его съёмки настроили объектив видеокамеры на бесконечность.

Если бы этим объектом был какой-нибудь оказавшийся поблизости мелкий предмет — болт или что-то в этом роде, то при съёмке он оказался бы не в фокусе. Впоследствии предположение подтвердилось: по-видимому, в момент съёмки до объекта было не меньше ста метров. Именно такое расстояние отделяло тогда «Мир» от корабля, а объект, похоже, находился позади него.

Что это было на самом деле, сказать с уверенностью нельзя. Можно лишь утверждать, что объект не был ни элементом «космического мусора», ни частью какой-нибудь ракеты или спутника, потому что в этом случае о его существовании было бы заранее известно. Специальные службы наблюдения как в России, так и в США, ведут учёт и отслеживают местонахождение всех достаточно крупных объектов в космосе. В любой момент времени экипажи космических кораблей и орбитальных станций знают, где находятся и в каком направлении перемещаются такие объекты. И если бы один из них приближался к «Миру», космонавтов заранее предупредили бы об этом. Более того, им сообщили, что в это время в районе станции ничего подобного не было.

ЭФФЕКТ УВЕЛИЧЕНИЯ НАЗЕМНЫХ ОБЪЕКТОВ

Первым его отметил американский астронавт Гордон Купер, рассказавший, что, пролетая над Тибетом, он невооружённым глазом видел дома и другие постройки, хотя, казалось бы, с расстояния 300 километров такие объекты совершенно неразличимы! Но вот и свидетельство лётчика-космонавта Виталия Ивановича Севастьянова: «Наконец я сегодня увидел Сочи. Видел отчётливо порт и наш маленький двухэтажный домик, в котором я вырос». Этот эффект подтвердил и Юрий Глазков: «Летим над Бразилией, вдруг вижу узенькую ленточку шоссе! И по нему мчится автобус, вроде даже голубого цвета!»

Георгий Михайлович Гречко увидел и сфотографировал над облаками… «льдину», плывущую в воздухе! «Иногда взгляд из космоса обнаруживает удивительное, — рассказывает Георгий Михайлович. — К примеру, летим над Монголией и вдруг видим изображение человека! Размер его — сто или даже двести метров! Отчётливо просматриваются голова, шинель, ноги. Мы с Юрием Романенко, с которым тогда летали, назвали его “снежным человеком”, поскольку именно снег создал этого гиганта!»

ЧУДЕСА В ОКЕАНЕ

Шумную сенсацию в прессе вызвали сообщения о наблюдениях американским экипажем космической станции «Скайлэб» пониженного уровня моря в районе знаменитого Бермудского треугольника. Этот факт подтверждает запись в бортжурнале Владимира Ковалёнка: «Нет и не может быть сомнения в разных уровнях воды в океане. Явление редкое, но явное». Космонавту удалось увидеть «купола» — кольцевые поднятия воды диаметром 200–300 километров, а также высокий водяной вал у Австралии протяжённостью до ста километров! Аналогичную картину описал космонавт Валерий Рюмин: «В Индийском океане мы с Владимиром Ляховым (они совершали полёт на орбитальной станции «Салют-6») видели вспучивание воды — будто два огромных вала сошлись в борьбе!» Более того, космонавты разглядели внизу… участок подводного горного хребта! В этом районе действительно простиралась горная цепь, но на глубине сотен метров!

Подводные хребты видели также (вопреки законам оптики) космонавты П.Климук и В.Севастьянов — в Атлантике и В.Ковалёнок и А.Иванченков — в Тихом океане.

ЗАГАДОЧНЫЕ ГОЛОСА И ЗВУКИ

Очень поэтично об этих явлениях рассказал космонавт Вячеслав Николаевич Волков (погиб при возвращении с орбиты 30 июня 1971 года вместе с космонавтами Г.Добровольским и В.Пацаевым): «Внизу летела земная ночь. И вдруг из этой ночи донёсся… лай собаки! Мне почудилось, что это голос нашей Лайки (погибшей на орбите). А потом стал отчётливо слышен плач ребёнка! И какие-то голоса. Объяснить всё это невозможно. Почувствовать — да!»

По воспоминаниям руководителя ансамбля электромузыкальных инструментов Вячеслава Мещерина, Юрий Гагарин, прослушав концерт ансамбля, сказал, что когда находился на орбите, то у него в ушах звучала очень похожая музыка… Позже это впечатление подтвердил и лётчик-космонавт Алексей Леонов.

Испытания кандидатов в космонавты в звукоизолированной камере (сурдокамере) многие требуют прекратить. Один из испытуемых после 30 часов изоляции «увидел» плавающий в воздухе телевизор, а среди приборов пульта управления — какие-то лица. Другому показалось, что приборная доска стала «таять и капать на пол». Картины не для слабонервных.

Профилактикой подобных ощущений может служить звучание музыки…

СВЕРХЪЕСТЕСТВЕННОЕ

Трудно определить другими словами посещающие космонавтов видения и ощущения, совершенно отличающиеся от упомянутых выше. Они характерны стопроцентным «переключением» сознания космонавта. Объяснить эти явления галлюцинациями, возникающими вследствие дефицита внешних раздражителей (как в сурдокамере), уже не представляется возможным. По этой причине и замалчивались многие годы странные свидетельства «небожителей».

Впервые об этом феномене сообщил в Международном институте космической антропоэкологии в 1995 году космонавт-испытатель Сергей Кричевский. Оказывается, уже не один космонавт испытывал в полёте весьма удивительные ощущения: неожиданно выходил из своего привычного человеческого образа и превращался, в буквальном смысле, в какое-то животное! Более того, он «подключался» к некоему информационному источнику и получал от него предупреждения о грозящих аварийных ситуациях! Потом космонавт продолжал ощущать себя в преобразованном виде или перевоплощался в более ужасное существо. Например, один коллега поведал Кричевскому о «пребывании» в образе… динозавра! Причём он чувствовал, как шагал по какой-то планете, преодолевая овраги и пропасти. Космонавт описывал «свои» лапы, чешую, перепонки между пальцами, огромные когти… Кожей спины он чувствовал, как поднимаются роговые пластины на хребте. О пронзительном крике, вырвавшемся из пасти, мог сказать: «Это был мой крик…» Бывало, что человек превращался в другую личность, а мог оказаться и инопланетянином.

Журналист Виталий Правдивцев, рассказавший обо всём этом в ежемесячнике «Совершенно секретно», утверждает, что по сей день «проблема космических видений упорно скрывается от научного сообщества». Один из космонавтов вёл личные дневниковые записи в полёте, в том числе и относящиеся к загадочным видениям. Уникальный документ! Но публиковать их он категорически отказался, опасаясь повредить своей карьере.

Между тем необходимость тщательного исследования «фантастических сновидений-состояний», как предлагает называть эти тонкие явления космонавт-испытатель Сергей Кричевский, более чем очевидна. Результаты таких исследований не только помогут безопасности космических полётов, особенно длительных, но и, возможно, приоткроют завесу над самыми сокровенными тайнами природы.

Геннадий Стрекалов: загадочная сфера

Дважды Герой Советского Союза. Летал на космических кораблях «Союз Т-3» и орбитальной станции «Салют-6» (ноябрь — декабрь 1980 года), «Союз Т-8» (апрель 1983 года), «Союз Т-10, -11» и орбитальной станции «Салют-7» (апрель 1984 года), «Союз ТМ-10» и орбитальном комплексе «Мир» (август — декабрь 1990 года).

Однажды в 1990 году, находясь на станции «Мир», Геннадий Стрекалов стал свидетелем весьма красивого и загадочного зрелища. Атмосфера была совершенно чистой, под «Миром» в это время проплывал отчётливо видимый Ньюфаундленд. Внезапно в поле зрения космонавта возникло нечто, похожее на сферу. По блеску и яркости она напоминала ёлочную игрушку — нарядный цветовой шарик из стекла. Стрекалов подозвал к иллюминатору командира экипажа Геннадия Манакова. К сожалению, «шарик» не удалось снять на плёнку, потому что, как всегда бывает в таких случаях, камера оказалась не готовой к работе. Они любовались красочным зрелищем около десяти секунд.

Исчезла сфера столь же внезапно, как и появилась. Чем она была, какие имела размеры — сказать невозможно. Вокруг не оказалось ничего, с чем можно было бы сравнить её величину. Стрекалов сообщил об увиденном в Центр управления полётами, но при этом охарактеризовал объект как некое необычное явление, не употребляя термин НЛО. По его словам, он намеренно описал только то, что видел, стараясь при этом тщательно подбирать выражения и избегать необоснованных определений. Он не хотел, чтобы кто-нибудь процитировал их неточно или намеренно исказил содержание сообщения в своих целях.

Павел Попович: «парус» в космосе

Лётчик-космонавт Павел Романович Попович, генерал-майор авиации, кандидат технических наук, дважды Герой Советского Союза. Летал на космических кораблях «Восток-4» (август 1962 года), «Союз-14» и орбитальной станции «Салют-3» (июль 1974 года).

«В моей жизни был лишь один случай, — рассказывает П.Попович, — когда я встретился с чем-то неведомым, с явлением, которого ни я, ни кто-либо другой не мог объяснить. Это произошло в 1978 году, во время нашего полёта из Вашингтона в Москву. Мы летели на высоте около 10 000 метров. Я находился в пилотской кабине и через переднее окно вдруг увидел, что примерно в 1500 метрах над нами параллельным курсом летит сверкающий белый объект в форме равностороннего треугольника, напоминающий по внешнему виду парус».

Самолёт, в котором находился космонавт, летел со скоростью 900 км/час, но объект легко его обогнал. По оценке Поповича, скорость «паруса» была раза в полтора больше, чем у воздушного лайнера.

Космонавт сразу же сообщил о странном объекте членам экипажа и пассажирам. Они все вместе пытались определить, что бы это могло быть, но никто не смог отождествить загадочный треугольник с чем-либо ему известным. Он не был похож на самолёт, поскольку имел идеально треугольную форму, а в то время треугольных самолётов не существовало.

КОСМОНАВТОВ СПАС НЛО?

Недавно стало известно, что во время одного из неудачных полётов российских космонавтов возникла нештатная ситуация, благополучному исходу которой, возможно, способствовало вмешательство неких «потусторонних» сил.

Утром 5 апреля 1975 года на космодроме Байконур шли последние приготовления к старту космического корабля «Союз-18». Стояла ясная, безветренная погода, подготовка проходила без отклонений от нормы, двое членов экипажа были в полном порядке. Экипаж составляли полковник Герой Советского Союза Василий Григорьевич Лазарев и инженер из конструкторского бюро ОКБ-1 имени С.П.Королёва, кандидат технических наук, Герой Советского Союза Олег Григорьевич Макаров; оба уже летали в сентябре 1973 года на «Союзе-12». Целью их первого совместного полёта, продолжавшегося двое суток, была проверка усовершенствованной системы жизнеобеспечения в космическом пространстве, в том числе — скафандров новой конструкции. На этот раз уже сработавшиеся коллеги отправлялись на «Салют-4», где им предстояло сменить предыдущий экипаж — Губарева и Гречко — и проработать на станции не один десяток дней.

Ровно в 10.30 утра командир и бортинженер заняли свои места в кабине корабля, и в Центре управления полётами начался предстартовый отсчёт времени. Старт прошёл нормально, космонавты слышали по радио сообщения, передаваемые хорошо знакомым им голосом Петра Климука, выполнявшего на этот раз функции оператора связи: «Сто секунд полёта… Крен и отклонение от направления полёта в норме», «Сто сорок секунд. Давление в камерах сгорания стабильно».

Приборы на табло в кабине «Союза» показывали, что вторая ступень ракеты-носителя уже отработала. Аэродинамический обтекатель сброшен, корабль вышел из плотных слоёв земной атмосферы.

«Двести шестьдесят секунд. Всё в по…»

В этот момент сообщение прервалось, на мгновение возникли шумовые помехи, затем снова послышался голос Климука, но какой-то слабый, и на него накладывались странные звуки, как будто кто-то (или что-то) безуспешно старался сымитировать человеческую речь. Космонавтам показалось, что такие звуки мог бы издавать компьютер, пытающийся передать какую-то информацию посредством голосовой связи. Однако понять содержание этой передачи, длившейся всего 5–7 секунд, космонавты не сумели.

Прошло ещё несколько секунд, и вдруг в кабине раздался вой сирены аварийной сигнализации, и одновременно вспыхнула и замигала контрольная красная лампочка с надписью: «Авария ракеты-носителя». К этому времени бортовой секундомер отсчитал 270 секунд полёта. По расчётам до выхода на орбиту оставалось ещё ровно столько же времени. Однако авария ракёты-носителя означала, что корабль не сможет достичь расчётной орбиты, поэтому должна сработать автоматическая система аварийного спасения; тогда спускаемый аппарат корабля с кабиной отделится от ракеты и устремится к земле.

И в этот момент на фоне сообщений из Центра управления полётами, которые то звучали нормально, то совсем затихали, космонавты опять услышали те самые странные звуки, похожие на неумелое подражание человеческому голосу. Понять их смысл, как и в прошлый раз, им не удалось, при этом они недоумевали, как к каналу радиосвязи, предназначенному исключительно для общения экипажа корабля с Центром управления, мог подключиться кто-либо посторонний…

Когда на высоте 192 километра спускаемый аппарат с экипажем отбросило от ракеты-носителя, Лазарев и Макаров испытали огромные перегрузки, во много раз превышающие нормальную «земную» силу тяжести. Они возникли не только из-за резкого толчка при отстреле аппарата от терпящей бедствия ракеты, но и вследствие его беспорядочного «кувыркания» в первые секунды после отстрела. Но вскоре под действием автоматической системы стабилизации аппарат перестал кувыркаться и начал плавно падать на землю. Перегрузки сменились состоянием невесомости. Однако вскоре ситуация опять изменилась: кабина начала вибрировать, интенсивность вибрации стремительно росла, а в иллюминаторах заплясали языки пламени — спускаемый аппарат вошёл в плотные слои атмосферы.

К этому моменту на Байконуре уже знали, что с ракетой- носителем произошла авария. Теперь всех тревожила одна мысль: отреагировала ли должным образом на эту критическую ситуацию система жизнеобеспечения космического корабля? Но вот из динамиков послышался голос Лазарева, и в зале раздались радостные возгласы: «Значит, космонавты живы, и связь с ними работает!».

Почти сразу же удалось определить положение спускаемого аппарата: он находился над Алтайскими горами, недалеко от границы с Китаем и примерно в двух тысячах километров от Байконура.

«Внимание, вы над Юго-Западным Алтаем! — передали космонавтам из Центра управления. — Опускаетесь в горы, будьте внимательны и осторожны! Поисково-спасательная группа уже вылетает. Держитесь, вас скоро найдут!»

Лазарев и Макаров прекрасно понимали, что предостережение Центра — не пустые слова. Под ними были труднодоступные заснеженные горные пики высотой до 3000 метров, обрывистые скалы, крутые откосы, пропасти…

Но вот космонавты ощутили мощный толчок, и спуск кабины прекратился. Они наконец оказались на твёрдой земле. Теперь согласно регламенту, кто-то из членов экипажа должен был нажать кнопку устройства, отстреливающего парашют от спускаемого аппарата, чтобы гигантский купол, наполнившись воздухом под воздействием порыва ветра, не потащил кабину по земле, что при данном рельефе местности было бы чревато большой опасностью. Но оба космонавта настолько обессилили, что в тот момент просто не могли пошевельнуться. Между тем кабина по-прежнему оставалась неподвижной и находилась почти в вертикальном положении. Через некоторое время и Лазарев, и Макаров почувствовали, что уже в состоянии двигаться, но какой-то внутренний голос настойчиво советовал им не трогать кнопку отстрела парашюта. Они открыли люк и выбрались наружу.

От того, что космонавты увидели, им стало не по себе. Какая-то чудесная сила забросила купол парашюта за выступ скалы, поросший густым кустарником, и только благодаря тому, что купол надёжно зацепился за него, натянувшиеся стропы удерживали спускаемый аппарат на крутом горном склоне, а несколькими метрами ниже открывалась глубокая пропасть.

Когда наступила ночь, космонавты разожгли костёр. Скоро на небе над ними появились самолёты, они просигнализировали, что обнаружили место приземления, и улетели. Ветер разогнал облака, покрывавшие небо с вечера, и стих.

И вдруг космонавты услышали в воздухе нарастающий свист и одновременно увидели на небе среди звёзд какой-то светящийся объект, зависший прямо над ними. Определить его форму, а также высоту над землёй космонавты не смогли. Они видели лишь яркое пятно, сверкавшее фиолетовым светом. Объект находился над ними с полминуты, а затем, словно убедившись, что всё в порядке, исчез так же внезапно, как и появился.

— Я до сих пор не только не сомневаюсь в том, что тогда мы собственными глазами увидели НЛО, но и совершенно уверен, что этот объект пытался установить с нами контакт, используя наш канал радиосвязи, — сказал Василий Лазарев в беседе с западногерманскими журналистами во время своего пребывания в Лондоне с частным визитом. И добавил: — Думаю, что только благодаря его вмешательству мы приземлились тогда целыми и невредимыми на Алтае, в горной местности, рельеф которой больше напоминал лунный, чем земной.

Когда журналисты спросили Лазарева, почему ни он, ни Макаров после возвращения на Байконур ничего не сказали об НЛО, он ответил, что в те времена, если лётчики или космонавты докладывали, что видели в небе неизвестные объекты или какие-либо сверхъестественные явления, их отстраняли от дальнейших полётов. Ещё Лазарев сообщил, что плёнку, на которой были записаны все их переговоры с Центром управления и на которой отчётливо прослушивались те самые загадочные звуки, впоследствии тщательно исследовали. О результатах исследований ему ничего не известно, зато он знает, что потом эта плёнка пропала при невыясненных обстоятельствах.

Геннадий Решетников: «сигары» над Норильском

Генерал-полковник, начальник Академии высшего командного состава ПВО имени маршала Жукова в городе Твери.

Геннадий Решетников отметил, что в его лётной практике случались таинственные происшествия. Иногда вдруг появлялись цели, на перехват которых поднимались в воздух истребители или за которыми начинали следить радиолокационные станции в подразделениях зенитных ракет. Но определить, что это были за цели, не удавалось. Бывало, что такая цель на контрольный запрос посылала условный сигнал «я свой», но чаще всего не отвечала вовсе.

Более того, случалось, что посланные на перехват самолёты после ввода в действие своих боковых прицелов обнаруживали цель. Но как только перехватчик приближался к ней на расстояние, при котором должна была бы сработать автоматическая система пуска ракет «воздух-воздух», эта система выходила из строя. А цель в тот же самый момент внезапно исчезала и так же внезапно появлялась в другом месте, при этом работоспособность системы пуска сразу же восстанавливалась сама по себе. Самолёт снова сближался с ней, делал заход для новой атаки, и всё опять повторялось.

Когда Решетников попал в Военный институт повышения квалификации, то узнал, что там ведутся уфологические исследования по нескольким направлениям, в том числе изучаются и подобные случаи. Однако в дальнейшем было признано, что эти исследования не имеют практического применения в военном деле. Поэтому, по мнению генерала, теми проблемами, которые сейчас интересуют уфологов, военные больше не занимаются, да, пожалуй, и прежде не занимались.

В армии ко всем этим делам подходят сугубо практически. Если в небе появляется неопознанная цель, то её засекают радары. Нередко такие цели можно наблюдать и визуально. Иногда о них сообщают очевидцы из местных жителей. Происходят подобные сообщения и с пограничных застав, если это видимый объект, а также из других источников. В подразделениях ПВО ни одно из таких сообщений не остаётся без внимания, все они тщательно проверяются.

Однако нельзя сказать, что в этой рутинной деятельности присутствует научный подход. Скорее она проводится в рамках чисто практического отношения к проблеме. И, наверное, так обстоят дела во всех родах войск Российских Вооружённых сил. Правда, в воинских частях стараются, по возможности, учитывать существование проблемы НЛО, к настоящему времени там скопился большой объём интересных данных об этом феномене, которые необходимо изучать. И совершенно ясно, что решать этот вопрос следует на государственном уровне.

Сегодня всё больше людей начинает верить в существование НЛО. Но что (или кто) стоит за этими объектами? Первое, что приходит на ум, — пришельцы-инопланетяне.

Далее генерал рассказал, что в конце 1970-х годов он сам летал в Заполярье в районе города Норильска, где, по сообщениям очевидцев, появлялись какие-то сигарообразные летательные аппараты с иллюминаторами. Так, во всяком случае, писала местная пресса.

Такой объект, или объекты, появлялись там несколько раз. Были якобы обнаружены следы их посадки, но никаких мало-мальски серьёзных исследований не проводилось. Узнав подробности, Решетников вылетел к предполагаемому месту посадки на вертолёте. Затем вместе с группой офицеров он побывал там вторично, но ничего особенного, по его словам, обнаружить не удалось.

Что касается вылета истребителей на перехват, то пока существовал Советский Союз, все воинские обязанности выполнялись чётко: при появлении неопознанных целей самолёты немедленно бросались на их перехват, и пилотам разрешалось действовать без всяких ограничений. В наши дни в подобных случаях командование по экономическим соображениям поднимает самолёты в воздух неохотно. Однако, как утверждает генерал, несмотря на эти трудности, он сам неоднократно посылал перехватчики «разобраться» с появившейся в воздухе неизвестной целью. И в ряде случаев эти цели действительно оказывались таинственными и загадочными НЛО, на которые тем не менее реагировали наземные, морские или воздушные системы обнаружения. В отдельных случаях против НЛО применялось оружие.

Василий Алексеев: «НЛО — феномен, ещё не разгаданный человечеством»

Генерал-майор Алексеев, руководитель Центра космической связи ВВС.

В 1980-х годах он проходил службу в Генеральном штабе. Его работа была связана с постоянными поездками в различные воинские части, расквартированные по всему Советскому Союзу. И на местах ему нередко приходилось слышать рассказы о наблюдениях самых разных необъяснимых явлений.

«Следует иметь в виду, — говорит генерал Алексеев, — что тогда многое попросту отрицалось. И вся эта тема была закрытой. Но когда подобные явления происходили на земле или на небольшой высоте, очевидцы, наблюдавшие их, хотели знать, что это такое, и при этом отделить правду от вымысла. В те годы нередко происходящее вокруг преподносилось таким образом, что у людей полностью пропадала охота чему-либо верить. И соответственно, у многих выработалось не только недоверие к каким бы то ни было объяснениям необычных явлений, но и неверие в сам факт существования таких явлений».

Тем не менее по словам генерала, информация, поступающая из различных воинских частей, вызывала несомненный интерес, хотя бы потому, что это были всё-таки не просто разговоры и слухи: имелись конкретные свидетели каждого события, оно было зафиксировано в специальных документах, о нём говорилось в официальных рапортах и докладах. Иногда подобная информация имела столь убедительный и захватывающий характер, что от неё невозможно было просто отмахнуться. Обычно такие случаи тщательно проверялись, причём не только силами и средствами Министерства обороны, но и других правительственных структур.

Некоторые военные эксперты проявляли к расследованиям на местах исключительный интерес, особенно если находились там, где НЛО появлялись особенно часто. Как правило, такими местами оказывались военные базы стратегического назначения: расположения ракетных комплексов, научно-исследовательские испытательные полигоны, то есть такие места, где были сосредоточены изделия, изготовленные по последнему слову науки и техники. Но эти же места являлись одновременно и зонами повышенной опасности.

«Очевидно, — продолжает Алексеев, — что каждая новая система вооружения, будь то ядерная ракета или самолёт с невидимыми прежде характеристиками, представляет собой воплощение передовых научно-технических достижений и, по существу, служит одним из важнейших показателей прогресса человечества. И как раз там, где базируются такие системы, НЛО появляются чаще всего. Примечательно, что офицеры из командного состава в местах сосредоточения новейшей военной техники, не имея никаких официальных инструкций, нередко по своей инициативе изучают это явление, фиксируют имеющимися у них средствами все доступные данные о каждом случае появления НЛО в пределах подведомственной им зоны».

Генерал утверждает, что в отдельных случаях таким командирам даже удавалось искусственно создавать ситуации, способствующие «визитам» НЛО. Было замечено, что особенно часто эти загадочные гости появляются над военными объектами в то время, когда там повышается деловая активность: проводится внутренняя передислокация или идёт транспортировка «специальных» грузов. Вскоре выяснилось, что достаточно создать видимость такой активности или даже просто включить подобные мероприятия в график работ, и «любознательные посетители» оказываются тут как тут. Получается, что они каким-то образом могут заранее узнавать о таких событиях.

Более того, есть сведения, что на некоторых полигонах, где испытывается новейшая военная техника, научились устанавливать своего рода контакты с НЛО. Происходит это следующим образом. Сначала над полигоном появляется НЛО и зависает неподвижно. Чаще всего он имеет форму шара, хотя бывают и другие конфигурации. Если теперь «контактёр», держа в руках, например, винтовку, начинает поочерёдно направлять её, словно указку, в разные стороны, то НЛО, реагируя на эти жесты, меняет форму, «сплющиваясь» в соответствующем направлении. Если человек трижды поднимает винтовку вверх, то НЛО в ответ три раза вытянется вдоль вертикальной оси.

В начале 1980-х годов по указанию советского руководства были начаты исследования НЛО с применением технических средств — теодолитов, радиолокационных станций и других. При этом во многих случаях присутствие НЛО было чётко зафиксировано в виде данных, полученных с помощью приборов и различной аппаратуры.

«На мой взгляд, — говорит Алексеев, — приказ о проведении таких исследований появился прежде всего потому, что со всех сторон поступало большое количество самой разнообразной информации об НЛО. Был, например, такой случай. Сотрудники одной из подмосковных научно- исследовательских организаций летали в Новосибирск для участия в расследовании авиационной катастрофы. Вернувшись, они представили начальству необычный отчёт. В нём содержалась информация об НЛО, который сопровождал их самолёт. При этом, будучи людьми науки и профессиональными исследователями, они организовали наблюдение за ним весьма грамотно: одни следили за полётом «сопровождающего» и рассказывали обо всём, что замечали; другие записывали этот рассказ; третьи делали зарисовки “с натуры”; четвёртые вели хронометраж событий. Благодаря такому подходу им удалось подготовить документ, представляющий собой немалую научную и практическую ценность. По сути, это было научное описание эксперимента, проведенного в реальных условиях».

Правда, напрашивается вопрос: кто над кем в этом случае проводил эксперимент?

По словам генерала Василия Алексеева в 1980-е годы сообщения о наблюдениях НЛО поступали постоянно, и не только от простых граждан, но и от учёных и профессионалов, в том числе военных. А они, как правило, не склонны к фантазированию и обычно сообщают только о том, что видели своими глазами, о том, что действительно произошло. Это те люди, которым можно и нужно верить. Вероятно, такая информация накапливалась (и накапливается) в высших кругах Министерства обороны и Академии наук.

Летом 1958 г. американский президент Д. Эйзенхауэр подписал закон о создании Национального управления по аэронавтике и исследованию космического пространства (National Aeronautics and Space Administration, NASA). Поводом для этого решения послужил запуск в Советском Союзе первого искусственного спутника Земли. Официальной датой рождения НАСА считается 1 октября 1958 г. Новое учреждение заменило собой несколько правительственных организаций, в том числе Национальный совещательный комитет по аэронавтике, созданный еще во время Первой Мировой войны (1915).

В настоящее время НАСА ‑ это крупнейшая в мире правительственная организация со штаб–квартирой в Вашингтоне, обладающая всем необходимым научным и экономическим потенциалом. В ведении НАСА находятся несколько крупных исследовательских центров и космодромов. Расходы НАСА только в одном 2007 г. составили более 17 млрд. долларов. На организацию работает около 18 тыс. человек. Глава НАСА ‑ Майкл Гриффин (Michael Griffin).

Структура НАСА

По своей структуре НАСА – это крупная сеть исследовательских лабораторий и аэрокосмических центров. Основная задача – координировать работу НАСА в целом и контролировать развитие четырех стратегических направлений: исследование космоса; исследование Земли; работу с людьми; развитие новых технологий для реализации дальнейших проектов.

Калифорнийский исследовательский Центр AMES назван в честь первого директора НАСА доктора Джозефа С. Эймса. Центр занимается разработкой и созданием самых передовых технологий, включая информационные и научные, а также проведением всевозможных исследований. Исследовательский Центр DRYDEN расположен на территории военно‑воздушной базы в Калифорнийской пустыне Моджев и с 1946 года является постоянным местом для тестирования прототипов летательных аппаратов. Исследовательский Центр GLENN в Огайо ‑ мировой лидер в исследовании реактивных двигателей. Космический Центр GODDARD, расположенный в Гринбелте, имеет широкий спектр задач ‑ от исследования астрофизики и свойств Земли до спутникового слежения и контроля. Лаборатория реактивных двигателей JPL в Пасадене находится в собственности американского правительства и координируется Калифорнийским Технологическим Институтом. Космический Центр JOHNSON, расположенный в Хьюстоне, заведует основными космическими проектами НАСА (запуск шаттла на орбиту или создание МКС). Космический Центр KENNEDY, как и предыдущий, предназначен для контроля полета космических объектов НАСА. Исследовательский Центр LANGLEY – национальная аэрокосмическая лаборатория. Именно здесь разрабатывались главные достижения НАСА. Космический Центр MARSHALL, расположенный в Хантсвилле, занимается конструированием космических объектов и систем для контроля и слежения. Космический Центр STENNIS является крупнейшим в США комплексом для тестирования ракетных двигателей.

Основные достижения НАСА

1958 г. ‑ в сотрудничестве с военно‑воздушными силами США, НАСА осуществило свой первый космический запуск, отправив исследовательский зонд Pioneer‑1 на высоту 114 тыс. км. Pioneer‑1 впервые измерил магнитное поле Земли на большом удалении от планеты и уточнил границы ионосферных радиационных поясов (поясов Ван‑Аллена);

1959 г. ‑ запуск в космос шестикилограммового зонда Pioneer‑4, который пролетел на расстоянии 60 тыс. км. от Луны, а затем вышел на околосолнечную орбиту;

1960 г. ‑ запуски первого метеоспутника Tiros‑1 и первого экспериментального навигационного спутника Transit ‑1B;

1961 г. ‑ начало истории пилотируемых полетов НАСА. 5 мая с мыса Канаверал ушел в околоземное пространство одноместный корабль Mercury, на борту которого находился первый американский астронавт Алан Шепард (Alan Shepard). Он совершил 15‑минутный полет по суборбитальной траектории, высшая точка которой лежала на высоте 213 км;

1962 г. ‑ астронавт Джон Гленн (John Glenn) первым из американцев совершил орбитальный (трехвитковый) полет на корабле того же типа. Полеты кораблей Mercury продолжались до 1963 года;

1964 г. ‑ запуск автоматической станции Mariner‑4, которая впервые сфотографировала с близкого расстояния поверхность Марса;

1965 г. ‑ экспериментальный запуск двухместного орбитального корабля Gemini ‑ первоначально в беспилотном варианте. 23 марта 1965 года он впервые ушел в космос с экипажем из двух человек. Параллельно НАСА занималось отработкой мощной космической ракеты Saturn, предназначенной для доставки к Луне пилотируемых кораблей серии Apollo;

1968 г. ‑ первый орбитальный полет корабля Apollo‑7 с экипажем из трех человек. В том же году Apollo‑8 вышел на окололунную орбиту и благополучно возвратился на Землю;

1969 г. ‑ с мыса Канаверал ушел в свое историческое путешествие корабль Apollo‑11, который через четверо суток послал свой спускаемый модуль на Луну. Командир корабля Нейл Армстронг (Neil Armstrong) стал первым человеком, ступившим на поверхность этого небесного тела. В течение трех последующих лет на Луну опустились еще пять кораблей серии Apollo, после чего программа пилотируемых лунных полетов была прекращена;

1971 г. ‑ автоматический зонд Mariner‑9 стал первым аппаратом, вышедшим на орбиту Марса;

1972‑1973 гг. ‑ запуски зондов Pioneer‑10 и Pioneer‑11, которые пролетели вблизи Юпитера и послали на Землю фотоснимки этой планеты;

14 мая 1973 г. – запущена орбитальная станция Скайлэб (Skylab). В общей сложности на станции побывали три экспедиции. Третья и последняя экспедиция (Джералд Карр, Эдвард Гибсон, Уильям Поуг) поставила абсолютный рекорд продолжительности пребывания человека в космосе — 84 дня (16 ноября 1973 г. ‑ 8 февраля 1974 г.), который был побит лишь в 1977 году на Салюте‑6.

1975 г. ‑ ушли в космос автоматические станции Viking‑1 и Viking‑2, совершившие на следующий год посадку на поверхность Марса;

1977 г. ‑ стартовали корабли Voyager‑1 и Voyager‑2, которые передали на Землю ценнейшие сведения о лунах Юпитера. В дальнейшем связь с зондом Voyager‑1 была потеряна, однако второй корабль провел исследование Сатурна, Урана и Нептуна;

1981 г. ‑ начало эры орбитальных кораблей многоразового использования ("космических челноков" ‑ "шаттлов"). Первым из них был запущен корабль Columbia, который дебютировал в космосе в апреле 1981 года (с двумя астронавтами на борту). За всю историю космической программы США было построено шесть шаттлов, пять выходили в космос, два из них погибли.

1989 г. ‑ НАСА осуществило запуск космического зонда Galileo, который в течение восьми лет собирал и отправлял на Землю информацию о Юпитере и его лунах;

1990 г. ‑ шаттл Discovery доставил на околоземную орбиту космический телескоп Hubble, который произвел революцию в астрономических исследованиях;

1998 г. ‑ начало монтажа Международной космической станции (МКС), модули которой транспортировались в околоземное пространство американскими и российскими кораблями;

2003 г. ‑ НАСА отправило на Марс корабли Opportunity и Spirit. Они доставили на Красную планету самоходных роботов‑разведчиков, которые до сих пор ведут исследования ее поверхности;

2008 г. ‑ аппарат "Феникс" совершил мягкую посадку вблизи Северного полюса Марса. Спустя некоторое время специалисты НАСА сделали заявление о том, что при анализе образцов взятого грунта зонд зафиксировал присутствие воды в марсианской почве.

Несмотря на значительные успехи в деле освоения околоземного пространства, деятельность НАСА нередко подвергается критике со стороны экспертов. Наиболее резкие оценки руководство НАСА получило после гибели космических челноков Челленджер (Challenger) и Колумбия (Columbia). НАСА обвиняли в пренебрежении жизнями астронавтов. Ругают НАСА и за недальновидную, по мнению ряда экспертов, политику. Например, в докладе, подготовленном комиссией Национального исследовательского совета США (National Research Council) в 2008 г. отмечено, что НАСА затрачивает слишком много усилий на выполнение краткосрочных проектов и не уделяет внимания более длительным и перспективным программам. Другой важной проблемой для НАСА является перспектива остаться без собственных космических кораблей. Совсем скоро три космических челнока должны быть списаны из‑за их высокой стоимости и ненадежности. Строительство нового ‑ "Орион", затягивается как минимум до 2015 г. США, таким образом, будут вынуждены пользоваться услугами России для доставки на МКС астронавтов и грузов.
Материал подготовлен на основе информации открытых источников." РИА Новости https://ria.ru/science/20081001/151776515.html

Это требует организации их тесного взаимодействия в вопросах мирного использования и предотвращения милитаризации космического пространства, являющегося «общим наследием человечества».

К настоящему времени благодаря настойчивым усилиям Советского Союза введены некоторые международно-правовые ограничения на военную деятельность стран в космосе, однако постоянная обструкционистская политика США препятствует заключению всеобъемлющих соглашений в данной области. Уже с конца 50-х годов Соединенные Штаты стремятся поставить уникальные возможности космической техники на службу своего военного ведомства. В результате этих усилий они имеют на орбитах до 100 функционирующих ИСЗ различных космических систем и ежегодно запускают 15—20 новых спутников военного назначения. Указанные системы, использующиеся для решения задач связи и управления войсками, навигации, картографии, метеообеспечения и ведения разведки, не считаются в прямом смысле космическим оружием и не создают угрозы прямого нападения.

Однако положение в данной области может существенно измениться в связи с намерением США приступить к созданию и развертыванию ударных средств, предназначаемых для поражения объектов в космосе или на земле из космоса. Практическая деятельность Пентагона по милитаризации космического пространства особенно активизировалась после объявления президентской директивы о национальной космической политике (1982 г.). Главными целями этой политики провозглашены обеспечение «национальной безопасности» и защита «жизненно важных интересов» США в космосе. Для достижения поставленных целей американское руководство в соответствии с директивой единолично оставляет за собой право предпринимать в космосе действия военного характера. Дальнейшие шаги милитаристских кругов США продемонстрировали их стремление не только добиваться превосходства над Советским Союзом в космосе, но и путем развертывания космического ударного оружия сломать сложившийся стратегический паритет, открыть еще один канал гонки вооружений. Ярким примером этого служит так называемая «стратегическая оборонная инициатива» (СОИ), получившая даже в западной печати более точное название — «звездные войны».

Официально она была объявлена в марте 1983 года как долгосрочная программа создания многоэшелонной системы противоракетной обороны (ПРО) с элементами космического базирования, направленной против Советского Союза. Как утверждает администрация США, эта программа преследует якобы цели полной ликвидации угрозы от баллистических ракет, укрепления стабильности и международной безопасности, а фактически нацелена на лишение СССР возможности для ответного удара. При этом тщательно умалчиваются факты, что исследования в этой области милитаристы США проводят на фоне дальнейшего наращивания американских стратегических наступательных вооружений и намерены их результаты использовать для создания ударного космического оружия, которое было бы способно практически внезапно появляться над территорией любого государства и создавать реальную угрозу для космических, воздушных и наземных объектов. Фактически, как четко охарактеризовал эту программу М. С. Горбачев в беседе с редактором газеты «Правда», «говорят об обороне — готовятся к нападению, рекламируют космический щит, а куют космический меч, обещают ликвидировать ядерное оружие — на практике наращивают, совершенствуют его. Сулят стабильность миру, а ведут дело к ломке военного равновесия». СССР предложил полностью запретить ударные космические вооружения. Как бы их ни именовали — «стратегической оборонной инициативой», космическим «щитом» и т. д., они представляют опасность для народов. Поэтому стержневой вопрос современности — предотвращение гонки вооружений в космосе и ее свертывание на Земле. На пути его решения сохраняется главное препятствие — американская программа «звездных войн». Новая «инициатива» в Соединенных Штатах означала полную переориентацию усилий, направляемых на милитаризацию космоса. Начиная с 1983 года срочными темпами были пересмотрены все планы НИОКР в области ПРО, разработана программа дальнейших исследований, определены конкретные направления и объем финансирования, проведена предварительная оценка возможностей практической реализации концепции многоэшелонной системы с элементами космического базирования. На данном этапе в планы включено изучение всех технических средств, которые потенциально могли бы найти применение в перспективной системе ПРО, в том числе средств перехвата оперативно-тактических и тактических ракет. В результате СОИ превратилась в крупнейшую программу НИОКР министерства обороны США, на которую в короткие сроки (1984—1986 финансовые годы) было выделено свыше 5 млрд. долларов.

По данным печати, структура и возможный боевой состав системы ПРО, создаваемой в рамках «звездных войн», окончательно еще не определены. Однако предполагается, что она будет включать не менее трех, эшелонов, предназначенных для уничтожения баллистических ракет на всех основных характерных участках траектории их полета.

Главная роль в такой системе отводится первому эшелону, средства которого должны поражать МБР сразу после старта в течение первых 3—5 мин полета, то есть до разведения боеголовок. Американские специалисты считают, что на этом участке траектории полета ракеты представляют собой крупные и достаточно уязвимые цели, которые проще обнаружить и уничтожить. При этом в результате их поражения будут выводиться из строя сразу все боеголовки, установленные на МБР с разделяющимися головными частями, и тем самым достигаться максимальная боевая эффективность. Второй эшелон предназначается для поражения боеголовок ракет на всем протяжении их полета за пределами плотных слоев атмосферы. Средства третьего эшелона должны перехватывать уцелевшие боеголовки после вхождения их в плотные слои атмосферы, где облегчается их распознавание в силу естественного торможения и отставания более легких ложных целей.

По замыслу авторов, основными компонентами многоэшелонной системы ПРО будут являться средства обнаружения, сопровождения и распознавания баллистических целей, оружие направленной энергии и кинетическое (обычное) оружие, средства боевого управления и связи.

Для обнаружения, сопровождения и распознавания целей в рамках программы СОИ разрабатываются радиолокационные и оптические (инфракрасные) средства, предназначенные главным образом для установки на космических платформах и самолетах, а также специальных ракетах-носителях, запускаемых навстречу приближающимся боеголовкам по сигналу от систем раннего предупреждения. В области оружия направленной энергии исследования охватывают мощные лазеры (включая рентгеновские с ядерной накачкой), ускорители элементарных частиц и генераторы электромагнитного (СВЧ) излучения. Боевые космические станции с лазерным и ускорительным оружием за исключением рентгеновских лазеров предназначаются для постоянного размещения на орбитах. Рентгеновские лазеры, в которых источником энергии служит ядерный взрыв, предполагается запускать в направлении целей специальными ракетами-носителями с подводных лодок по сигналу от систем раннего предупреждения. В случае размещения мощных лазеров на земле наведение их лучей на боеголовки МБР рассчитывают осуществлять с помощью крупных зеркал, установленных на космических платформах.

В качестве кинетического оружия разрабатываются наземные противоракеты дальнего и ближнего действия, а также электромагнитные пушки и реактивные снаряды космического базирования.

Для централизованного управления указанными компонентами создаются сверхбыстродействующие вычислительные средства, ведутся исследования в области искусственного интеллекта, разрабатываются новые машинные языки и алгоритмы. Одновременно с целью оценки практических возможностей создания боевой системы ПРО определяются общие потребности в источниках энергии, живучесть отдельных компонентов, способы организации эксплуатации космических средств на орбитах. В настоящее время работы по программе СОИ направлены пока на решение фундаментальных проблем, исследование возможных вариантов построения боевой системы ПРО и экспериментальную проверку отдельных технических решений.

Как сообщалось в зарубежной печати, по планам создания нового ударного оружия на полигоне в штате Невада продолжаются испытания рентгеновских лазеров. В 1984—1985 годах на американском полигоне ПРО Кваджелейн (Тихий океан) был осуществлен перехват на большой высоте боеголовки (мишени) МБР «Минитмен» с помощью самонаводящейся экспериментальной противоракеты дальнего действия (рис. 4), а на полигоне Уайт-Сэндз (штат Нью-Мексико произведены несколько пусков противоракет ближнего действия. На этом же полигоне американцы провели эксперимент по разрушению лучом испытательной лазерной установки корпуса МБР «Титан», установленного неподвижно на земле на расстоянии около 1 км. В районе Гавайских о-вов для отработки методов сопровождения лазерным лучом быстроперемещающихся объектов летом 1985 года была проведена серия экспериментов с использованием маломощной наземной лазерной установки. Лазерный луч этой установки направлялся на небольшие зеркальные отражатели, размещенные на орбитальной ступени «Дискавери» (18-й полет пилотируемых космических кораблей «Шаттл») и специальных ракетах, запускавшихся на большую высоту специально для этих целей. В лабораториях Техасского университета проходит испытания экспериментальная электромагнитная пушка ( "рейлган" или "рельсотрон" - потомки "пушки Гаусса". - прим.) и одновременно ведется разработка более совершенного ее образца со стволом (направляющими) длиной около 40 м.

Особое внимание в программе СОИ уделяется проектам создания оружия направленной энергии. Это оружие рассматривается американскими специалистами не только как основной компонент перспективной системы ПРО, но и как потенциальное средство поражения космических целей, стратегических бомбардировщиков и крылатых ракет в полете. Достигнутый уровень мощности лазерного излучения позволил министерству обороны США еще в начале 80-х годов провести в полигонных условиях испытания по уничтожению в полете с помощью наземных и самолетных лазерных установок таких движущихся целей, как радиоуправляемые воздушные мишени, ракеты класса «воздух — воздух» и противотанковые ракеты. Ближайшей целью исследований является завершение программы «Космическая лазерная триада», предусматривающей проведение испытаний макета боевой лазерной установки сначала в наземных условиях, а затем на борту космического корабля «Шаттл».

Работы по принципиально новым видам оружия ведутся в таких крупнейших научно-исследовательских центрах США, как Ливерморская лаборатория им. Э. Лоуренса (численность персонала около 8 тыс. человек), Лос-Аламос-ская национальная лаборатория (7,5 тыс. высококвалифицированных специалистов) и лаборатория фирмы «Сандия» (6,9 тыс. сотрудников). Годовой бюджет Ливерморской лаборатории, например, составляет около 800 млн. долларов, из которых половина расходуется на СОИ и другие военные программы. В стенах этих организаций для проведения военных исследований используются мощные ускорители элементарных частиц, разрабатываются лазерные устройства различного типа, изучается механизм воздействия направленных потоков энергии на конструкционные материалы и радиоэлектронную аппаратуру.

Адвокаты военно-промышленного комплекса США всячески подчеркивают якобы сугубо исследовательский характер программы СОИ, однако, судя по сообщениям иностранной печати, наряду с проведением НИОКР она предусматривает также производство и развертывание боевой системы противоракетной обороны. Реализацию всей программы предполагается осуществить в четыре этапа. На первом этапе (до 90-х годов) планируется провести все основные исследования, на втором — испытать макеты, опытные образцы и отдельные компоненты, на третьем и четвертом — начать и завершить строительство многоэшелонной системы ПРО с элементами космического базирования. Уже на первый этап таких «исследований» предполагается выделить более 30 млрд. долларов, а за десять лет, по оценкам американских экспертов, может быть израсходовано до 70 млрд. долларов. Суммарные расходы на программу за 20—25 лет, включая развертывание многоэшелонной системы в полном составе, как полагают, могут достичь фантастической суммы — 1-1,5 трлн. долларов.

В связи с этим, чтобы успокоить американского налогоплательщика, официальные круги США заявляют, что развертывание боевой системы ПРО начнется только в том случае, если будут доказаны ее высокая эффективность и живучесть, а ожидаемые расходы окажутся меньшими, чем затраты Советского Союза на создание надежных средств преодоления такой системы. Стратеги из Пентагона не исключают также возможности развертывания некоторой «промежуточной» системы с использованием таких традиционных средств, как противоракеты и наземные РЛС, дополненные самолетными средствами обнаружения и целеуказания. Считается, что основной задачей такой ограниченной системы ПРО будет прикрытие важнейших объектов стратегических наступательных сил на территории страны.

Американское руководство намерено постоянно наращивать темпы и объем работ по программе СОИ до получения конкретных результатов. По неоднократным заявлениям официальных лиц Вашингтона, вероятность отказа от этой программы исключается как на этапе исследовательских работ, так и в случае развертывания многоэшелонной системы ПРО, если ее создание окажется возможным. Деятели военно-промышленного комплекса США связывают с программой планы не только создания такой системы, но и быстрого развития других видов наступательного оружия и военной техники. По мнению ряда американских специалистов, задуманные в рамках СОИ технические средства сами по себе могут оказаться эффективным ударным наступательным оружием и найти применение в различных областях военного дела. В этом отчетливо просматривается имперская направленность программы на достижение общего военного и технологического превосходства над СССР и другими странами социалистического содружества.

В соответствии с далеко идущими целями программы ей был предоставлен высший приоритет среди других программ развития вооруженных сил, а для координации всех работ при Пентагоне создано специальное управление. К работам в данной области привлечен целый ряд центральных управлений и основных командований, включая объединенное космическое, командования видов вооруженных сил, а также Министерство энергетики, другие ведомства и отдельные организации. На базе основных аэрокосмических фирм и научно-исследовательских организаций образованы консорциумы по отдельным направлениям работ. Для практической отработки отдельных компонентов ПРО в условиях космоса предполагается широко использовать пилотируемые космические корабли «Шаттл», официально принадлежащие НАСА, а фактически уже сейчас используемые Пентагоном без ограничений.

Наряду со своим научно-техническим потенциалом США стремятся вовлечь в программу «звездных войн» союзников по НАТО и Японию, оказывают на эти страны всестороннее давление и добиваются политического одобрения своего курса на правительственном уровне. Однако здравомыслящие политики высказали опасениэ, что с развертыванием такой системы еще больше возрастет роль Соединенных Штатов в НАТО, а при появлении аналогичной системы в Советском Союзе в случае возникновения вооруженного конфликта американское командование попытается ограничить его географическими рамками европейских театров военных действий. Кроме того, страны Запада усмотрели в предложениях США попытку одностороннего использования их научно-технических потенциалов в своих целях, результатом чего станет «утечка умов» и отвлечение их собственных ресурсов. Их также не устраивало намерение США ограничить передачу им результатов исследований и новейшей технологии.

Для преодоления возникших разногласий Вашингтон поспешил заверить союзников в том, что безопасность Западной Европы неотделима от безопасности США, и с целью повышения заинтересованности западноевропейских стран предложил разместить в них заказы не только на проведение исследований, но и на производство отдельных компонентов системы. Одновременно США согласились допустить их к участию в некоторых секретных исследованиях и предложили свою Помощь в создании европейской системы по уничтожению оперативно-тактических ракет противника, включив в программу СОИ соответствующие разработки. В результате нажима со стороны США программу «звездных войн» на данном этапе поддержали Великобритания, ФРГ, Италия, Бельгия и Португалия. Правительство Канады отказалось от официального участия в программе, однако решило не препятствовать привлечению к ней национальных промышленных компаний. Аналогичную позицию заняло правительство Японии, выразившее свое «понимание» американских целей. Против программы высказались Франция, Нидерланды, Дания, Норвегия, Греция и Австралия. Перспективы создания и практического развертывания многоэшелонной системы ПРО с элементами космического базирования оцениваются в США различным образом. По заявлениям представителей администрации, в осуществлении программы СОИ якобы достигнут «реальный прогресс», позволяющий значительно сократить общие сроки ее выполнения по сравнению с первоначальными. Как полагают, эти сроки будут определяться главным образом результатами исследований оружия направленной энергии, без которого создание эффективной системы обороны от массированного ракетно-ядерного удара считается невозможным. Некоторые американские специалисты, занятые в программе, высказывают мнение, что окончательное решение о создании боевых образцов такого оружия может быть принято через пять— шесть лет. В целом сторонники системы в правительстве и военно-промышленном комплексе США утверждают, что ее развертывание будет реальным уже в следующем десятилетии.

Вместе с тем существует и достаточно распространенное мнение, что такая система в конечном итоге окажется «линией Мажино XXI века». Как отмечает зарубежная печать, наиболее объективное исследование всех аспектов программы СОИ провела американская общественная организация «Союз обеспокоенных ученых», опубликовавшая в марте 1984 года специальный доклад. В результате тщательного анализа имеющихся данных авторы доклада, в том числе видные ученые-физики США, пришли к общему мнению, что создание эффективной системы ПРО территории страны на данном этапе практически невозможно. Основные выводы доклада, а также приведенные в зарубежной печати оценки других американских специалистов сводятся к тому, что в обозримом будущем не удастся создать лазерное и ускорительное оружие требуемой мощности, развернуть необходимые источники энергии, наладить серийное производство важнейших технических средств. Эти ученые считают, что наиболее сложной технической задачей является организация боевого управления средствами ПРО, разработка соответствующих программ и алгоритмов. Практическая отработка и испытания системы боевого управления в реальных условиях никогда не смогут быть осуществлены, в результате чего любая ошибка вызовет катастрофические последствия. Из-за необходимости немедленного приведения системы в действие сразу после обнаружения пусков ракет управление всеми средствами должно быть полностью автоматизировано. Это чрезвычайно ограничит роль человека в принятии решений на самом ответственном этапе и дополнительно повысит вероятность выхода из-под контроля и самопроизвольного срабатывания системы.

Кроме того, разработка, развертывание и последующая эксплуатация такой системы, особенно ее космических элементов, связаны не только с колоссальными финансовыми затратами, но и с расходованием огромных людских и материальных ресурсов. По оценкам американских специалистов, программу СОИ только на этапе исследований можно приравнять к восьми «манхэттенским проектам» создания атомной бомбы, а для ее осуществления понадобится привлечь более 40 тыс. ученых и инженерно-технических работников высшей квалификации. Чтобы обеспечить развертывание на орбитах необходимых средств системы, США должны будут разработать новые мощные ракеты-носители, осуществить сотни запусков пилотируемых космических кораблей «Шаттл» в год.

Как известно, в настоящее время максимальная грузоподъемность корабля «Шаттл» не превышает 30 т, один запуск обходится в 150—250 млн. долларов, а обеспечить ежегодно проведение 20—24 запусков США планируют только в середине 90-х годов. Катастрофа, происшедшая 28 января 1986 года при запуске орбитальной ступени «Чэлленджер» (25-й полет «Шаттл»), существенно осложнила эти планы и еще раз показала всю опасность переноса вооружений в космос, иллюзорность расчетов на абсолютно безошибочное функционирование космической техники.

Судя по сообщениям иностранной печати, программа СОИ встретила широкое сопротивление со стороны не только американской, но и мировой общественности. В самих Соединенных Штатах мрачная перспектива «звездных войн» вызвала резкое размежевание в научных кругах и стала предметом острых дискуссий, касающихся проблем обеспечения международной безопасности. Так, обращение к администрации с требованием отменить программу СОИ подписали 54 лауреата Нобелевской премии и более 700 членов Национальной академии наук США, а свыше 1000 ученых из 39 американских университетов отказались участвовать в развертывании нового витка гонки вооружений. Прогрессивную общественность беспокоят прежде всего возможные негативные последствия развертывания боевых систем противоракетной обороны. К таким последствиям относят разбазаривание огромных ресурсов, лихорадочное взвинчивание гонки вооружений, рост напряженности и значительное снижение международной безопасности.

По мнению американских военных специалистов, поскольку создание системы ПРО само по себе не решает проблемы полной защиты США от всех средств воздушно-космического нападения, оно неизбежно повлечет за собой осуществление других дорогостоящих проектов. В частности, уже в настоящее время Пентагон в связи с реализацией программы СОИ вынашивает планы полной модернизации системы ПВО Североамериканского континента, расходы на которую, как полагают специалисты, могут составить еще около 50 млрд. долларов. Эти планы, предусматривающие широкое привлечение Канады как партнера по совместной организации воздушно-космической обороны Североамериканского континента (НОРАД), обсуждались на встрече президента США и канадского премьер-министра М. Малруни, состоявшейся в марте 1985 года.

Продолжение работ по программе СОИ приведет, как полагают, к полной утрате перспектив на достижение взаимного доверия, к нарушению сложившегося стратегического равновесия, отказу от сдержанности в развитии стратегических наступательных вооружений. Главной задачей обеих сторон станет наращивание этих вооружений до уровня, который обеспечивал бы надежное преодоление оборонительных систем. Высказывается также мнение, что даже начало развертывания такой системы может спровоцировать конфликт, поскольку ни одна из сторон не захочет пассивно наблюдать за развертыванием над своей территорией ударного оружия, обладающего большой разрушительной силой. Первой наиболее вероятной жертвой космических амбиций Вашингтона, как ожидают, может стать процесс ограничения вооружений, в том числе один из важнейших элементов этого процесса — советско-американский Договор об ограничении систем противоракетной обороны от 26 мая 1972 года.

Как известно, этот Договор содержит положения, запрещающие обеим сторонам создание основ для территориальных систем ПРО, развертывание компонентов ПРО вне пределов разрешенных ограниченных географических районов, передачу технологии и развертывание таких систем на территориях других стран. Запрещается также создание, испытание и развертывание систем морского, воздушного, космического или мобильно-наземного базирования, а также накладываются ограничения на разработку противоракетного оружия, основанного на новых физических принципах.

В целом дух и буква Договора свидетельствуют, что он составлен в расчете на отказ сторон от развертывания любых широкомасштабных систем ПРО как один из существенных факторов в деле сдерживания гонки стратегических наступательных вооружений.

Исследования и конечные цели программы СОИ идут вразрез с указанными положениями Договора, о чем неоднократно писалось в зарубежной печати. Несовместимость «звездных войн» с договорными обязательствами очевидна, однако в Белом доме стараются извратить существо дела, пытаются с помощью «игры в формулировки» или самочинного внесения поправок в смысл Договора доказать правомерность осуществляемых в США исследований и испытаний.

Советский Союз твердо придерживается заключенных соглашений и последовательно выступает за предотвращение милитаризации космического пространства, против развертывания в космосе нового ударного оружия под видом оборонительных систем. Утверждения Белого дома о стремлении укрепить международную безопасность путем перехода к обладанию таким оружием никого не могут ввести в заблуждение. Программу «звездных войн» нельзя рассматривать иначе, как попытку США увеличить свой наступательный потенциал, подорвать стратегическое равновесие, создать условия для постоянного вооруженного шантажа Советского Союза и других стран, а также безнаказанного ядерного нападения. Однако Вашингтон недооценивает возможностей Советского Союза, который не допустит американской монополии в космосе. На пресс-конференции в Женеве М. С. Горбачев со всей очевидностью заявил, что ответ на действия США «будет эффективным, менее дорогостоящим и может быть осуществлен в более короткие сроки».

Гонка вооружений и уровень развития военной техники уже сейчас в целом достигли критического рубежа, за которым ситуация может стать неконтролируемой. Американские планы насыщения космоса ударным оружием Советский Союз решительно критикует не из-за боязни, как представляют это некоторые на Западе. Его позиция в этом вопросе основывается на твердом убеждении, что полный запрет такого оружия окажет глубокое положительное влияние на весь процесс ограничения ядерных вооружений, явится прочным фундаментом стратегической стабильности и международной безопасности. Осознавая свою высокую ответственность за судьбы мира, Советское правительство призвало администрацию США вместо создания оружия, предназначенного якобы для противодействия ядерным вооружениям, приступить к ликвидации самих этих вооружений.

Главными препятствиями на пути мирного освоения космоса силами всего человечества являются планы ведения «звездных войн», программы дальнейшего наращивания в США стратегических ядерных и обычных вооружений. В этих условиях на Советских Вооруженных Силах лежит особая ответственность за обороноспособность Родины, защиту завоеваний социализма и охрану мирного труда нашего народа. Как было подчеркнуто на XXVII съезде КПСС, они должны проявлять высокую бдительность, находиться в постоянной готовности к пресечению враждебных происков империализма против СССР и его союзников, дать отпор любой агрессии, откуда бы она ни исходила."

Полковник И. Игнатьев.
«Зарубежное военное обозрение» №4 1986 г.

О том, что Земля постоянно подвергается бомбардировке из космоса, известно давно. В темном августовском небе яркие штрихи сгорающих метеоритов — явление обычное. Их остатки время от времени падают на поверхность планеты, и это событие производит впечатление разве что только на специалистов. Однако гигантские метеорные кратеры, разбросанные по всему земному шару, позволяют с уверенностью говорить: не всегда на третьей от Солнца планете была тишь да гладь, сотрясали ее сильнейшие удары космических пришельцев, после которых Земля «приходила в себя» не одну сотню лет. С такой же уверенностью можно предположить подобные катаклизмы в будущем.

Лауреат Нобелевской премии, американский физик Луис Альварес считает: падение на планету огромных космических тел приводило к глобальным изменениям климата, а это, в свою очередь, к «перетряскам» в животном и растительном мире, к вымиранию целых видов живых существ, обитавших на материках. Л. Альварес показал, что столь крупные космические катастрофы случаются на Земле раз в 26—33 млн. лет.

Не исключена периодичность, при которой в 40—50-летние отрезки времени на поверхность планеты обрушиваются из космоса достаточно тяжелые тела, приносящие ощутимые последствия. Достаточно вспомнить тот же Тунгусский объект, Сихотэ-Алинский метеорит (1947 год), Чулымский болид (1984 год) и совсем «свежий» астероид около 1 млрд. т, «промахнувшийся» мимо Земли в апреле 1989 года.

По минимальной оценке (Кулик, 1938—1939 гг.) энергия Тунгусского взрыва составляла около 1014 Дж, а по современным расчетам — до 1017 Дж или, другими словами, от 25 тыс. до 25 млн. т тротилового эквивалента (ттэ). В первом случае — ядерный заряд порядка того, что разметал Хиросиму, во втором — могучая термоядерная бомба. Что такое Хиросима, известно всем. Что такое термоядерная бомба в 25 млн. ттэ в действии, к счастью, широкая публика не только не знает, но даже отдаленно не представляет. Можно полагать, что она сотрет с лица Земли целую область, штат или большой промышленный район.

Известно, что некоторые астероиды из так называемого «пояса Фаэтона», расположенного между орбитами Марса и Юпитера и образовавшегося якобы из осколков некогда существовавшей планеты, обладая вытянутой эллиптической орбитой, периодически приближаются к Земле на угрожающе близкое расстояние. Кроме того, астероиды, сталкиваясь друг с другом или под влиянием сильной гравитации Юпитера, изменяют свою орбиту, и тогда опасность столкновения с Землей значительно возрастает. А ряд астероидов, такие, как Икар, Адонис, Аполлон, Гермес и др., имея в поперечнике 2—3 км, настолько близко подходят к нам, что могут перейти на критическую орбиту соударения с Землей. Например, Гермес приближается на расстояние 600 тыс. км, то есть проносится всего лишь вдвое дальше Луны. Если он столкнется с нашей планетой, то выделится энергия порядка 1022 Дж. Это чрезвычайно большая величина. Она равна всей энергии, вырабатываемой на Земле в течение 30 лет, считая потребление на уровне 1988 года.

... Итак, история предупреждает: столкновение нашей планеты с крупным космическим телом не гипотетическая возможность, а реальная угроза. Смогут ли люди предотвратить гибельное нашествие с неба? Еще полвека назад об этом не могло быть и речи. Наш общий корабль был абсолютно беззащитен перед космическими айсбергами, его благополучное плавание в безбрежном пространстве зависело лишь от прихоти судьбы... Впрочем, пока положение ни в чем не изменилось. Однако современный мировой уровень развития науки и техники таков, что уже в ближайшем будущем вполне реально свести эту угрозу на нет.

Надежным щитом от космической бомбардировки могла бы стать созданная международным сообществом система Круговой Обороны Земли на базе разработанной американцами системы СОИ. Такое ее применение, вместо стремления устрашить других членов экипажа «корабля», задача, несомненно, куда более благородная.
Развернутые на 180° «орудия» спутников, создаваемых в рамках программы СОИ для уничтожения межконтинентальных баллистических ракет, могут держать в своих прицелах совсем другие мишени - угрожающие неприятностями Земле крупные метеоры и астероиды.

Ориентировочные оценки, которые не могут рассматриваться как техническое предложение, показывают, что защиту нашей планеты, аналогично системе ПВО, можно будет организовать с помощью динамичной сети внеземных станций обнаружения, одновременно являющихся стартовыми площадками ракет, снабженных боевыми средствами (ядерными зарядами). Если станции располагать в пределах сферы (назовем ее Сферой Защиты) с радиусом, равным расстоянию до Луны и в пределах 100 тыс. км друг от друга, то для обеспечения круговой обороны их понадобится всего 150—200. При дальности обнаружения нежелательного «гостя» около 500 тыс. км и скорости его вторжения порядка 29 км/с, подлетное время составит около часа. За это время посланная со станции ракета сможет перехватить этот объект в районе Сферы Защиты и либо скорректировать его траекторию, либо разрушить. Оценки показывают: чтобы предотвратить падение на Землю тела массой 30 млрд. т при заданной скорости, достаточно передать ему реактивный импульс от нескольких бомб с суммарной энергией в 1 млрд. ттэ. Тогда траектория космического тела отклонится примерно на величину, равную радиусу земного шара.

Тревога за судьбу цивилизации, связанная с тем, что арсеналы государств переполнены ядерным оружием, понятна всем. Но не менее, если не более, опасна катастрофа, инициированная космическими явлениями. И тут, естественно, встает вопрос о приоритете. С чем прежде всего бороться: со злом человеческим или космическим? На мой взгляд, из двух этих зол первое — меньшее, его еще как-то можно укротить путем переговоров и компромиссов, опираясь на нравственные принципы. А вот второе никаким разговорам не внемлет. (Нет такого шамана, который смог бы заговорить астероид!) Здесь нужно обороняться силой оружия, притом сверхмощного.

Кстати, первые шаги к защите Земли уже предпринимаются. Например, комиссия НАСА, по инициативе профессора Альвареса, еще в 1980 году составила план непрерывного отслеживания неба телескопами и радарами с целью выявления космических тел с критическими для Земли траекториями. На составление карты с маршрутами астероидов комиссия запросила 500 тыс. долларов. В ее предложениях содержится также проект боевых действий против угрожающего планете астероида, основой которых должен стать запуск ракеты с ядерной боеголовкой.

Небольшая вероятность крупных неприятностей из космоса не должна нас успокаивать. Нужно всегда помнить о факторе неожиданности. И о другом. Если вероятность даже исчезающе мала, а масштабы события бесконечно велики (например, прекращение жизни на Земле), то, выражаясь математическим языком, его «статистическая цена» имеет очень даже конечное значение. Очевидно, не считаться с явлением такого порядка просто безрассудно.

Статья поступила в наш журнал 11 лет назад, когда с идеей защиты планеты от космической опасности не выступали ни американцы, ни кто другой. Тогдашний редактор отдела науки Ю. В. Бирюков отказал автору в обращении к читателям по той причине, что «в условиях, когда от человечества еще не отведена угроза самоуничтожения, отвлекать внимание молодежи и общества в целом от борьбы за мир, за разоружение и разрядку на борьбу с мифической космической угрозой не только нецелесообразно, но и вредно». И сообщил: если и «планировать подобную публикацию, то именно как разоблачение призывов «неких западных и прозападных гуманистов», пытающихся переключить внимание с борьбы против империализма на борьбу с космической угрозой».

Меняется мир, переосмысливаются ценности, меняемся мы. Уходит в прошлое холодная война, стушевываются разногласия между социально-экономическими системами перед лицом общей экологической беды. Смешно сейчас расценивать тему этой статьи как попытку идеологической диверсии, диковато делить гуманистов на прозападных и провосточных.

Сейчас, когда у народов наконец-то появился шанс избавиться от страха друг перед другом и сообща заняться проблемами нашей планеты, предложение С. Н. Попова уже не выглядит фантастикой." - https://testpilot.ru/espace/bibl/tm/1990/fortif.html

"Введение.
Одним из наиболее значительных событий в развитии военного дела во второй половине ХХ века стало создание стратегических ядерных вооружений (СЯВ). Их появление и развитие оказало очень сильное влияние не только на представления о возможном характере будущей войны и построение Вооруженных сил, но и на особенности развития экономики, науки, промышленности ряда ведущих стран мира, а также на отношения между ними.

Стратегические ядерные вооружения являются частью стратегических вооружений, под которыми понимают различные виды оружия, военной техники, средства управления и обеспечения, предназначенные для достижения стратегических целей войны. Основу СЯВ составляют стратегические наступательные вооружения (СНВ), предназначенные в основном для поражения на территории противника наиболее важных для его экономики и Вооруженных сил целей. Основным элементом СНВ являются носители различных типов, предназначенные для доставки к целям боеприпасов с ядерными зарядами.

СНВ представляют собой крайне сложный и дорогостоящий вид вооружения. Создавать, производить и содержать их могут страны, в которых уровень экономики, науки и промышленности достаточно высок. К середине 90-х годов СНВ имели пять стран: США, правопреемница СССР - Россия, Великобритания, Франция и Китай (страны так называемого ).

Основными элементами СНВ являются межконтинентальные баллистические ракеты наземного базирования (МБР), баллистические ракеты подводных лодок (БРПЛ), и тяжелые стратегические бомбардировщики (ТБ). Все они прошли определенный исторический путь развития, определявшийся для каждой страны своими специфическими условиями, что в конечном счете наложило свой отпечаток на структуру национальных СНВ.

Тем не менее существовали и общие закономерности, характерные для всех пяти стран на определенных этапах создания стратегических ядерных вооружений. Так, например, все начинали с разработки и развертывания авиационных носителей ядерного оружия. Это не дань традициям, а объективная необходимость следовать закону развития от более простого к сложному, вызванная уровнем развития науки и техники в каждом государстве в начале пути.

На середину 90-х годов наиболее мощными СНВ обладают США и Россия, в боевой состав которых входят все три компонента стратегических носителей ядерных боеприпасов (ядерная триада). Как по числу носителей, так и по количеству боезарядов на них, а также тактико-техническим характеристикам СНВ этих государств значительно превосходят СНВ Великобритании, Франции и Китая. Китай обладает всеми компонентами стратегических ядерных вооружений, но не может тягаться с США и Россией ни по количественным, ни качественным показателям своих носителей. Кроме того, Китай в начале 1997 года остался единственным государствам, которое обладает стратегическими ядерными вооружениями средней дальности.

Подобные средства США и СССР ликвидировали к лету 1991 года в соответствии с положениями Договора о ракетах средней и меньшей дальности, а Франция сняла с вооружения свои БРСД и бомбардировщики среднего радиуса действия в конце 1996 года. Подробнее о развитие СНВ и ядерных средств средней дальности можно узнать в соответствующих разделах.

Нераспространение ядерного оружия регламентировалось особым Договором, инициатором разработки которого выступил Советский Союз. Он был подписан в 1968 году, а вступил в силу в 1970 году. Цель Договора - поставить прочную преграду на пути распространения ядерного оружия, обеспечить международный контроль над выполнением государствами, взятых на себя по нему обязательств, создать условия для мирного использования атомной энергии.

В соответствии с Договором о нераспространении ядерного оружия государства, обладающие им (кроме КНР и Франции), взяли на себя обязательства не передавать, кому бы то ни было, а неядерные государства – не производить и не приобретать ядерное оружие или другие ядерные взрывные устройства. Контроль над нераспространением ядерного оружия осуществляется МАГАТЭ.

В середине 90-х годов начались международные переговоры по продлению действия Договора. Однако, они зашли в тупик. Индия отказалась подписать новый договор, так как США в свою очередь отказались дать конкретные обязательства о полной ликвидации ядерных вооружений. Существуют и другие разногласия. Это ставит под угрозу режим нераспространения ядерного оружия в дальнейшем. Эксперты МАГАТЭ утверждают, что уже сейчас Израиль и Индия в состоянии произвести несколько десятков ядерных боеприпасов. Как поведут себя руководители этих стран в будущем - предсказать трудно. Вполне может случиться так, что в начале ХХI века ядерный клуб расширится.


Концепции развития СЯС СССР в 40-90 годах.
К созданию ядерного оружия в Советском Союзе приступили после окончания Второй мировой войны. Следует отметить, что проблемами ядерной энергии в СССР занимались с начала 30-х годов. До начала Второй Мировой войны о военных аспектах научно-теоретических разработок советских физиков-ядерщиков никто и не помышлял. Об этом свидетельствует даже такой факт, что практически все они после начала Великой Отечественной войны оказались на фронте в рядах действующей армии. И только в 1943 году, после того как советская агентурная разведка стала постоянно добывать сведения о попытках западных стран создать ядерное оружие, ученных решили отозвать в Москву. Но и после этого должного значения работам в области ядерной энергии не предавалось.

Ситуация изменилась в августе 1945 года. Сообщение о том, что американцы в Аламогордо взорвали атомное устройство, впечатления на И.В. Сталина не произвело. Но последствия бомбардировок г. Хиросимы и г. Нагасаки потрясли его. Сталин приказал Л. Берии продумать вопрос о создании собственного ядерного оружия. Последний хотел монополизировать руководство этими работами и сосредоточить их в своем ведомстве.

Однако Сталин этот план не принял. По его настоянию 20 августа 1945 года был образован специальный комитет по атомной энергии под руководством Л. Берия. Его заместителем назначили наркома боеприпасов Б.Л. Ванникова. В комитет вошли видные ученые А.Ф. Иоффе, П.Л. Капица и И.В. Курчатов.

Большую услугу советским атомщикам оказал коммунист по убеждениям, ученый Клаус Фукс – видный работник американского ядерного центра в Лос-Аламосе. Он в течение 1945 -1947 годов четыре раза передавал сведения по практическим и теоретическим вопросам создания атомной и водородной бомб, чем ускорил их появление в СССР.

В 1946 - 1948 годах в СССР была создана атомная промышленность, открыты месторождения урана. В районе г.Семипалатинска был построен испытательный полигон. Там в августе 1949 года было подорвано первое советское ядерное устройство. Интересно, что буквально перед этим президенту США Г. Трумэну доложили, что ядерную бомбу Советский Союз создаст не ранее 1953 года. Можно представить, что Трумэн пережил, когда 23 сентября 1949 года ему сообщили, что Соединенные Штаты больше не обладают ядерной монополией.

Появилась бомба - встал вопрос о ее носителе. К тому времени советские ВВС имели на вооружении бомбардировщики Ту-4, способные доставлять ядерное оружие к целям, удаленным на расстояние до 2500 км. Но этого было недостаточно, чтобы долететь до Америки, да и характеристики этих бомбардировщиков не отвечали требованиям дня. В ОКБ А.Н. Туполева велись работы по более совершенным самолетам, способным достичь территории США. В начале 50-х годов был готов бомбардировщик Ту-85 с межконтинентальной дальностью полета. Но он имел поршневые двигатели. Как показал опыт Корейской войны, тяжелые самолеты с такими моторами уже безнадежно устарели и не могли выдержать конкуренции с реактивными истребителями.

В то время стратегической концепции развития зарождающихся советских ядерных сил не существовало. И.Сталин поставил перед конструкторами задачу создать реактивные бомбардировщики-носители ядерного оружия средней и межконтинентальной дальности, и этим все ограничилось.

Первым на вооружение поступает Ту-16, способный доставить ядерную бомбу весом пять тонн на дальность до 2500 км. Высокая скорость и мощное оборонительное вооружение делали его грозным оружием в умелых руках. Целями возможных бомбардировок должны были стать стратегические объекты в тылу вероятного противника на континентальных театрах военных действий. Ту-16 строились серийно в больших количествах.

В конце 1953 года руководство советских Вооруженных Сил приняло решение по возможным путям развития стратегических носителей ядерного оружия. Предлагалось строить межконтинентальные бомбардировщики, баллистические ракеты средней и межконтинентальной дальности и создавать подводный ракетоносный флот. По замыслу разработчиков эти три компонента будущих стратегических ядерных сил Советского Союза могли с успехом дополнить друг друга, компенсируя в той или иной мере свойственные им недостатки.

В 1955 году на вооружение дальней авиации принимаются межконтинентальные бомбардировщики Ту-95 и М-4, способные нести не только атомные, но и водородные бомбы. Наконец у СССР появились средства доставки атомного оружия, которые в случае развязывания мировой войны могли нанести ядерные удары по стратегическим целям на территории США. Возможность ведения такой войны советская военная доктрина того времени предусматривала. Считалось, что в этой войне можно достичь победы и к ней необходимо готовиться.

Но советское военно-политическое руководство прекрасно сознавало уязвимость тяжелых самолетов от огня средств ПВО и прежде всего, реактивной авиации, которая непременно встретила бы бомбардировщики еще на подлете к Америке. Поэтому массового строительства этих самолетов развертывать не стали. К тому же полным ходом шла разработка ракетного комплекса с межконтинентальной ракетой. Именно ракетной технике лидер Советского Союза Н. Хрущев отдавал предпочтение.

В развитии стратегических ядерных сил СССР 1959 год можно смело считать этапным. В этом году в западных районах страны развертывается массовое строительство ракетных комплексов с баллистическими ракетами средней дальности Р-12 и Р-5М, способных наносить ядерные удары по объектам, удаленным до 2000 км от места старта. Они поступили на вооружение инженерных бригад РВГК. При этом часть самолетов Ту-16 переключили на решение других задач. Заканчивается постановка на боевое дежурство первого комплекса с межконтинентальными ракетами Р-7. Создается новый вид Вооруженных Сил - Ракетные войска стратегического назначения. Военно-морской флот получает первую дизельную подводную лодку океанской зоны проекта 629 с тремя баллистическими ракетами Р-13 на борту. Годом позже в боевой состав Северного флота вошла первая атомная подводная лодка проекта 658 с таким же числом ракет. В начале 1960 года советские стратегические ядерные силы располагали 150 тяжелыми бомбардировщиками, пятью подводными лодками с БРПЛ Р-13 и несколькими МБР Р-7. Одновременно создавалась группировка баллистических ракет средней дальности.

Хотя СССР и США приступили к развертыванию межконтинентальных ракет и баллистических ракет на подводных лодках практически одновременно, очень скоро первый отстал в этой гонке. Особенно это было заметно в области морских ядерных вооружений. По своим тактико-техническим данным советские подводные ракетоносцы проектов 629 и 658 значительно уступали американской ПЛАРБ типа . А ракеты Р-13, которые они несли на борту, в отличии от американских , могли быть запущены только из надводного положения, что заставляло субмарину всплывать перед пуском на поверхность. В результате она теряла скрытность и подвергалась угрозе быть легко уничтоженной.

С 1960 года в РВСН началось формирование ракетных дивизий, состоящих из ракетных полков. В каждом полку на вооружении имелся один ракетный комплекс. Переход на единую организационно-штатную структуру значительно улучшил управление ракетными войсками, но не устранил ряда недостатков в этом процессе. Для повышения боевой эффективности РВСН требовалось создать систему централизованного боевого управления восками и оружием.

Советское военно-политическое руководство очень быстро убедилось в том, что стратегические ядерные силы США количественно и качественно превосходят СЯС СССР. Особенно четко это высветилось в период Карибского кризиса. В этих условиях руководством страны была поставлена задача, на несколько десятков лет определившая магистральный путь развития национальных СЯС, добиться ядерного паритета с Соединенными Штатами. Учитывая географические факторы, уровень развития военной техники, уязвимость носителей ядерного оружия от воздействия средств противника, приоритет был отдан РВСН. Именно межконтинентальные ракеты могли стать гарантом нанесения неотвратимого удара по Америке.

В начале 60-х годов разработка ракетных комплексов с межконтинентальными баллистическими ракетами первого и второго поколения велась бурными темпами. В 1961 году принимается на вооружение ракета Р-16, ставшая базовой при создании группировки РВСН на период до 1967 года. Через два года появился ее шахтный вариант. В 1964 году на боевое дежурство заступают первые полки с МБР Р-9А. Со второй половины 60-х годов в боевой состав Ракетных войск стали вводиться боевые ракетные комплексы с ракетами УР-100 и Р-36. Они имели повышенную защиту от поражающих факторов ядерного взрыва. За период с 1965 по 1970 года на боевое дежурство было поставлено свыше 1000 межконтинентальных ракет четырех типов. Произошло качественное улучшение вооружения РВСН, увеличились его боевые возможности. И хотя по некоторым показателям (например, по точности стрельбы) советские ракеты и уступали американской , в целом они были на уровне требований времени.

К 1965 году закончилось создание группировки ядерных сил средней дальности. Их основу составили баллистические ракеты Р-12 и Р-14 наземного и шахтного базирования, развернутые на Западе и Востоке страны и способные эффективно нанести удары по стратегическим целям преимущественно площадного характера на всю глубину континентальных ТВД. Их дополняли бомбардировщики среднего радиуса действия Ту-16 и Ту-22 с ядерными управляемыми ракетами (они имели показатели точности стрельбы выше, чем БРСД) на борту и дизельные ракетные подводные лодки.

Сверхзвуковой бомбардировщик Ту-22 создавался специально для решения задач прорыва систем ПВО в Европе и нанесения ударов по хорошо защищенным объектам. К сожалению возлагавшиеся на него надежды он не оправдал. Это вызвало необходимость модернизации данного самолета практически сразу же после нескольких лет эксплуатации в строевых частях, а следовательно и лишних затрат немалых финансовых средств.

В 1962 году в КБ В. Макеева для подводных лодок проектов 629 и 658 была создана ракета Р-21 с двигателями на жидком топливе и дальностью полета 1300 км. Главным ее достоинством было то, что конструкторам удалось реализовать принцип подводного старта. После модернизации и перевооружения боевые возможности этих субмарин возросли. И тем не менее советские подводные ракетоносцы уступали американским практически по всем показателям.

Со второй половины 60-х годов у руководства Вооруженными Силами и государства началась трансформация взглядов на возможный характер мировой войны. Советская военная доктрина стала учитывать возможный начальный период ведения боевых действий только обычными вооружениями. Появились сомнения и в возможности выйти победителем в войне после обмена массированными ядерными ударами. С этого периода руководство Советского Союза стало стремиться к заключению договоров с США о запрещении или ограничении стратегических ядерных вооружений.

Но поскольку прогресса в этом вопросе на тот период достигнуто не было, требовалось ликвидировать отставание от американцев в области стратегических вооружений, а оно было более чем внушительным. Так в 1965 году США имели на стратегических носителях 5550 ядерных боезарядов, а СССР - только 600 (в эти подсчеты не включены боеголовки на ракетах среднего радиуса действия и ядерные бомбы для бомбардировщиков с дальностью полета менее 6000 км). С 1967 года в состав Северного и Тихоокеанского флотов стали вводиться ракетные подводные крейсера стратегического назначения (РПК СН) типа .

Они строились крупной серией до 1972 года. Каждый такой подводный ракетный крейсер нес 16 баллистических ракет Р-27 с моноблочной термоядерной головной частью и дальностью полета около 2400 км.

Значительным событием в развитии советских ракетно-ядерных сил стала постановка на дежурство централизованной системы боевого управления войсками. Ввод в эксплуатацию ее первой модификации в 1969 году повысил надежность доведения боевых приказов до исполнительных звеньев. В 1972 началось внедрение модифицированной АСБУ, позволявшей реализовать в полной мере принцип применения ракетно-ядерного оружия только после получения санкции от Верховного главнокомандующего.

В конце 60-х годов дальнейшее развитие получили бомбардировщики среднего радиуса действия, имевшие двойное назначение (носитель ядерного и обычного оружия). В 1967 году началась разработка проекта бомбардировщика Ту-22М, призванного заменить устаревший Ту-16 и неудачный Ту-22. Он предназначался для повышения боевой устойчивости и гибкости применения группировки ядерных средств средней дальности, а также решения других задач. С 1971 года новые ракетоносцы стали поступать в строевые части.

К концу 1972 года практически завершилась постановка на боевое дежурство боевых ракетных комплексов с межконтинентальными ракетами второго поколения. Советский ВМФ получил три десятка подводных ракетных крейсеров типа . Стратегические бомбардировщики Ту-95 оснастили управляемыми ракетами Х-22, что позволяло им наносить удары по целям, не входя в зону действия объектовой ПВО. В 1972 году Советский Союз располагал 1300 МБР, 505 БРПЛ и 145 тяжелыми бомбардировщиками. Практически, задача достижения ядерного паритета почти была выполнена, но ввод в боевой состав ядерной триады США ракет и , оснащенных разделяющимися головными частями с боевыми блоками индивидуального наведения, отодвинуло его достижение еще на несколько лет.

В конце 60-х годов в военных НИИ велись проработки возможных путей повышения боевых свойств советских стратегических вооружений на 70-е годы с учетом перспективы поступления на вооружение американских ракет с РГЧ. От их успеха зависела возможность парирования растущей угрозы со стороны стратегических наступательных вооружений США, а также выбор пути достижения ядерного паритета. После всестороннего анализа всех факторов приоритет был отдан группировке межконтинентальных ракет, которая должна была стать главным сдерживающим элементом стратегических ядерных сил.

На ракетные подводные крейсера возлагались задачи нанесения ответного удара, так как считалось, что они потенциально менее уязвимы при внезапном ядерном нападении противника. Однако, обеспечение этой неуязвимости (боевой устойчивости) само по себе является сложной и дорогостоящей задачей и зависит от множества разнородных факторов. Тяжелые бомбардировщики предназначались для наращивания усилий после обмена ядерными ударами.

С таким подходом не было согласно руководство ВМФ, главкомом которого в то время был С. Горшков. Ссылаясь на американский опыт, он проводил линию на перенос главной роли в структуре стратегических сил Советского Союза на подводный ракетоносный флот. Несмотря на то, что мнение руководителей флота не возобладало, его представители еще долгие годы не отказывались от этой идеи.

Анализ направлений развития ракетных комплексов РВСН показал, что основными из них должны быть: увеличение числа боеголовок на ракетах группировки, повышение ее живучести и обеспечение возможности преодоления боевыми блоками противоракетной обороны. Наращивать количество пусковых установок не представлялось возможным, в том числе и по причине начавшихся советско-американских переговоров по проблемам ограничения СНВ. Поэтому было принято решение о переходе к производству ракет с разделяющимися головными частями.

После всесторонней оценки возможных условий боевого применения ракетных комплексов с учетом предполагаемого развития стратегических наступательных вооружений США, Франции и Великобритании были выданы задания на проектирование МБР двух классов: тяжелых и легких, существенно отличавшихся своей стартовой массой. Повышение живучести БРК предполагалось достичь за счет увеличения защищенности стационарных пусковых установок, так как переход к подвижным ракетным комплексам технически не был еще подготовлен.

Не обошлось и без издержек. Так были разработаны и приняты на вооружение сразу два типа легких ракет с РГЧ, что не вызывалось необходимостью и привело к дополнительным материальным затратам. Вызвано это было в первую очередь стремлением конструкторов-разработчиков вооружения и руководства соответствующих отраслевых министерств получать новые заказы, тем более выгодные, если они касались создания образцов на базе уже существующих. Такое положение было и с разработкой боевой техники для ВМФ и для ВВС. Отрицательную роль сыграло также непонимание высшими руководителями КПСС и Правительства роли военной науки в определении путей развития стратегических вооружений.

С подписанием главами СССР и США Временного соглашения по СНВ на развитие советских СЯС стали оказывать влияние закрепленные в нем ограничения. Так взамен вводимых в строй подводных ракетоносцев с баллистическими ракетами снимались с боевого дежурства МБР Р-9А и Р-16. Всего с 1972 по 1985 года Советский Союз демонтировал 1007 ракет наземного базирования и 233 БРПЛ. Ликвидировал 13 атомных подводных лодок типа .

Начиная с начала 70-х годов, главной концепцией развития советских стратегических вооружений становится концепция, которую можно охарактеризовать как . Она определяла количественный и качественный состав носителей, их распределение между РВСН, ВМФ и ВВС, с учетом возможного применения в различных условиях обстановки. Научным путем было определено оптимальное соотношение количества носителей и ядерных боеприпасов для них. Учитывала она и начавшийся процесс ограничения стратегических вооружений Советского Союза и Соединенных Штатов Америки.

С 1972 года Северный и Тихоокеанские флоты стали пополняться подводными ракетоносцами типа , которые несли по 12 баллистических ракет Р-29 с моноблочной головной частью. С их развертыванием появилась возможность выбирать районы патрулирования ближе к своим берегам, так как эти ракеты имели дальность полета около 8000 км. Это было крайне важно для обеспечения боевой устойчивости ракетных подводных крейсеров потому, что советский надводный флот значительно уступал американскому и тем более - объединенному флоту НАТО и США.

В 1972 году начались летные испытания МБР третьего поколения. Со второй половины 1974 года развернулись работы по вводу в эксплуатацию ракетных комплексов с этими ракетами. К концу 1977 года задача достижения ядерного паритета с США в области СНВ была полностью решена. В составе стратегических ядерных сил Советского Союза имелось 1368 МБР шести типов, 732 БРПЛ, 100 бомбардировщиков Ту-95 различных модификаций и 35 бомбардировщиков М-4. И хотя число боевых блоков на них было меньше того, чем располагали США, можно было говорить о примерном равенстве боевых потенциалов. Достигнутое повышение устойчивости группировки советских СЯС гарантировало выполнение поставленных задач в условиях нанесения ответно-встречного удара.

С 1977 года началась постепенная замена устаревших ракет в группировке ядерных сил средней дальности. На боевое дежурство ставились мобильные ракетные комплексы с ракетами РСД-10. К моменту начала их развертывания в европейской части СССР имелось 606 ракет Р-12 и Р-14. С вводом в боевой состав двух новых ракет снималось три старые. При этом, несмотря на увеличение в два раза числа боеголовок, суммарная мощность ядерных боезарядов уменьшалась более чем на одну мегатонну. Развертывались новые РСД и на востоке страны.

Из состава флота была выведена часть дизельных ракетных лодок с ракетами Р-21. Значительное число средних бомбардировщиков было перенацелено на решение задач с применением обычного оружия. Практически все Ту-16 и Ту-22 переоборудовались в специализированные вспомогательные самолеты. В 1983 году были сняты с боевого дежурства все Р-14 (часть из них использовалась в качестве ускорительных средств для вывода космических аппаратов на околоземные орбиты). В 1986 году практически завершилось развертывание ракет РСД-10 в европейской части СССР. К концу года их насчитывалось 243 единицы. Кроме них имелось 112 ракет Р-12 и 18 Р-21 на подводных лодках. Но спустя год был подписан советско-американский Договор по РСМД, и до лета 1991 года все ракеты средней дальности были ликвидированы.

С конца 70-х годов советское политическое руководство все чаще стало выдвигать идею об отказе применения ядерного оружия первыми. 12 июня 1982 года Советский Союз заявил об этом официально. В этом же году Министр обороны маршал Советского Союза Д.Ф. Устинов заявил: . Политическое заявление нашло отражение в положениях военной доктрины, что сказалось и на стратегических вооружениях. Потребовалось провести модернизацию ракетных комплексов, направленную на повышение стойкости к поражающим факторам ядерного взрыва и, прежде всего, к действию нейтронного излучения.

Получили дальнейшее развитие морские стратегические ядерные силы. В конце 70-х годов на вооружение принимается ракетный подводный крейсер типа с ракетами Р-29Р, оснащенными разделяющейся головной частью с боевыми блоками индивидуального наведения. В 1982 году на испытание вышла головная подводная лодка типа ракетной системы . Она несла 20 твердотопливных ракет Р-39 с 10 боеголовками типа на каждой и дальностью полета свыше 8000 км. стала самой крупной подводной лодкой в мире. Всего было построено шесть таких крейсеров. Следует отметить, что по ряду параметров они уступали американским ПЛАРБ типа "Огайо"..." - https://www.kazedu.kz/referat/33280

Когда два года назад эта работа начиналась, не было никакой надежды, что она будет опубликована, и, в лучшем случае, можно было рассчитывать остаться на свободе. Теперь же может возникнуть вопрос, нужна ли книга о советской военной космонавтике, когда и Советского Союза уже не осталось, а будущее государственной космической программы весьма туманно.
В этом отношении остается надеяться, что автор не одинок в инертности своего мышления и люди, действительно интересовавшиеся космонавтикой, не изменили в одночасье своих пристрастий.
Кроме того, в обществе, где государственная научно-техническая и военная политика формируется открыто, независимое фактографическое описание космической программы необходимо как один из каналов формирования квалифицированного общественного мнения.
Для аналитика, наблюдающего космическую программу не изнутри, а «со стороны», нынешний период осложняется тем, что со смягчением секретности постоянно выявляется новая информация, заставляющая корректировать или даже пересматривать прежние представления. По этой причине в ближайшее время едва ли возможно составить описание эволюции советской космонавтики, учитывающее все данные, ставшие доступными к моменту его опубликования. Однако именно сейчас, когда принимаются принципиальные решения о дальнейшей судьбе космической программы бывшего СССР, особенно важно иметь конкретную информационную основу для независимой оценки прошлых и нынешних событий.
Сознавая, что данная работа потребует исправлений еще до выхода из печати, автор, тем не менее, уверен в полезности обнародования ее в настоящем виде. Это, во-первых, стимулирует открытое общественное обсуждение, способствуя более глубокому изучению наиболее темной – военной стороны космонавтики. Кроме того, разоблачения последних лет проливают свет в основном на политические и организационные аспекты космических программ, и можно полагать, что приводимые в данной работе фактические данные о наблюдаемой космической деятельности сохранят свою ценность и в дальнейшем.
Данное исследование отражает личные взгляды автора, сформировавшиеся при изучении открытых источников информации.
Работа выполнялась в Центре по изучению проблем разоружения, развития энергетики и охраны окружающей среды при Московском физико-техническом институте. Значительная ее часть была проведена в Центре по энергетике и экологии Принстонского университета. Автор выражает особую признательность профессору Фрэнку фон Хиппелю и директору Центра Роберту Соколову. Ценная помощь была также оказана директором космических программ Федерации американских ученых Джоном Пайком и почетным исполнительным директором Американского института аэронавтики и астронавтики Джеймсом Харфордом. Автор благодарен В. М. Иванушкину и И. Б. Афанасьеву за ценные замечания и дополнения.
В книге впервые в открытой отечественной литературе проводится систематический обзор советских космических систем военного назначения. Приводится классификация военных космических систем по выполняемым функциям, рассматривается организационная эволюция космической программы СССР и описываются советские космические системы военного и двойного назначения.
ВВЕДЕНИЕ
Как и в любой области научно-технической деятельности, в космонавтике можно выделить четыре основных аспекта: научный, прикладной, военный и политический.
Научная сторона заключается в расширении фундаментальных познаний человечества о Вселенной.
Прикладное использование состоит в применении космических систем для удовлетворения насущных человеческих потребностей, таких как определение погоды, оповещение о стихийных бедствиях, обеспечение связи и т д.
В военном отношении использование космического пространства предоставляет уникальные возможности для наблюдения за противником и значительно повышает эффективность функционирования вооруженных сил как в мирное время, так и в боевых условиях.
Политические же эффекты от реализации космических программ и демонстрации тем самым своего научно-технического или военного превосходства зачастую оказываются для государственных лидеров настолько существенными, что именно эти эффекты во многом предопределяют направление развития самих программ.
Все эти аспекты значительно различаются по влиянию на развитие общества и по своему месту в национальных космических программах. Общественное представление о роли и приоритете каждого из них также различно и к тому же значительно отличается от реального положения вещей. Не отличаться оно не может уже потому, что политические мотивы подталкивают правительства к преувеличению своих достижений в научном изучении и хозяйственном освоении космоса и затушевыванию масштабов его военного использования.
Данная же работа имеет своей целью освещение именно военной стороны космической программы СССР. остающейся по существу неизвестной для всех, кто не занимается ей по долгу службы.
Сосредоточение на военной тематике не следует понимать как стремление очернить и без того находящуюся в кризисе советскую космонавтику и вбить свой гвоздь в крышку ее гроба. Автор убежден, что для действительной оптимизации национальной космической программы совершенно необходимо формирование квалифицированного и независимого общественного мнения. что, в свою очередь, невозможно без открытого обсуждения всех ее аспектов, включая военный. Более того, военное направление требует особого внимания, ибо оно непосредственно влияет на международное стратегическое равновесие и, вместе с тем, никогда не было доступно независимому анализу.
Данная работа построена следующим образом.
В главе 1 кратко рассматриваются направления военного применения космических аппаратов и способы определения конкретного военного назначения спутниковых систем с помощью открытых источников информации.
Некоторые сведения о движении искусственных небесных тел вокруг Земли, помогающие анализировать назначение спутников, приведены в приложении 1.
В главе 2 прослеживаются основные этапы организационного оформления космической деятельности в СССР с начала разработки баллистических ракет в середине 40-х гг. до создания Министерства общего машиностроения в 1965 г.; рассматривается организационная структура космической программы с 1965 по 1989 гг. и ее изменение в процессе нынешних реформ.
Приложение 2 дополняет главу 2 перечнем известных предприятий и учреждений, активно участвующих в создании и использовании космических систем.
В главе 3 описываются конкретные советские космические системы военного назначения, наблюдавшиеся когда-либо в эксплуатации или на этапе испытаний. Отдельные системы сгруппированы по родам осуществляемой ими деятельности в соответствии с вводимой в главе 1 классификацией.
В приложении 3 приведены классификация и описания ракет-носителей, применяемых или применявшихся в космической программе СССР, включая их известные технические характеристики и статистику запусков." - далее, см. здесь : http://epizodsspace.airbase.ru/bibl/tarase...smonavtiki.html

Несовместимо с жизнью?
Разрабатывавшаяся ракета поражала своими размерами, но при ее проектировании не было вопросов, сразу вызывавших отрицательные ответы. Зато даже публикации мировых авторитетов по космической медицине, психологии, биотехнологии, вышедшие в середине 1960-х годов, пестрили вопросительными знаками, а оптимистические прогнозы если и были, то носили декларативный и эмоциональный характер.

Достаточно вспомнить, как в июне 1970 года космонавтов Адриана Николаева и Виталия Севастьянова, приземлившихся на корабле «Союз-9» после рекордного по тому времени 18-суточного полета, врачи извлекали из люка и уносили к вертолету на носилках: они не могли идти самостоятельно. И это после орбитального полета под защитой магнитосферы Земли, ниже ее радиационных поясов, вне периода мощных солнечных хромосферных вспышек… Многим казалось, что многомесячный межпланетный перелет мог оказаться несовместимым с жизнью.

Кроме того, нечего было и думать о Марсе без создания замкнутых систем жизнеобеспечения. Но запасы пищи, воды и кислорода, необходимые для трех человек на три года, потянули бы на полсотни тонн, если не больше.

К 1971 году широкомасштабные научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы воплотились в макетном образце первого ТМК — в его блоках, отсеках, узлах, агрегатах, а также в методах и средствах поддержания работоспособности экипажа и его защиты от неблагоприятного воздействия факторов полета.

Отмечу сразу, что физиологическое действие невесомости было не главной проблемой, сугубо специфичной для межпланетного полета. Система профилактики отрабатывалась на орбитальных станциях начиная с 1971 года и уже в 1990-х доказала свою эффективность в полетах длительностью до 457 суток (космонавт Валерий Поляков). Проектировщики же ТМК шли еще дальше и намеревались победить невесомость радикально — созданием искусственной силы тяжести за счет вращения.

Но, в отличие от работы на орбитальных станциях, есть два главных фактора пилотируемых межпланетных полетов. Это, во‑первых, длительное (до нескольких лет) пребывание экипажа в замкнутых объемах обитаемых отсеков корабля, ушедшего от Земли на громадные удаления (порядка сотен миллионов километров). А во-вторых, необычайная открытость и подверженность галактическим космическим излучениям, солнечным хромосферным вспышкам и электромагнитным пульсациям.

Первое исключает регулярное пополнение с помощью транспортных кораблей (типа «Прогрессов» и «Шаттлов») запасов кислорода, воды, провианта, топлива, расходуемых материалов, полную или частичную замену членов экипажа. Даже в случае заболеваний, неполадок, аварий невозможно оказать экипажу какую бы то ни было действенную помощь с Земли (только информационно-консультативную и морально-психологическую, да и ту — с так называемым «коммутационным запаздыванием», доходящим до десятков минут).

Второе вынуждает подвергать экипаж длительной экспозиции космическим излучениям Галактики, имеющим особый спектрально-энергетический состав и способным оставлять весьма неблагоприятные медицинские последствия. Человек надолго оказывается далеко за обычными пределами интенсивности и диапазона колебаний электромагнитных полей, свойственных окрестностям Земли. При этом организм выходит из системы социальных и геофизических датчиков времени, ответственных за синхронизацию биоритмов.

Два дыхания
Итак, нужно было решить две задачи: создать в обитаемых отсеках корабля искусственную биосферу, способную автономно функционировать много месяцев и лет, а также защитить обитателей от губительного «дыхания» дальнего космоса.

Без поступления кислорода человек может прожить пять-семь минут. Без воды — около десяти суток. Без пищи — до двух месяцев. Нужно было обеспечить экипаж достаточным для физической и психической активности количеством воздуха, воды и пищи на все время предполагаемого полета и при этом позаботиться о переработке выделившихся продуктов обмена веществ и тепла, образовавшихся при расщеплении и окислении пищи.

Биосфера Земли снабжает человечество кислородом, водой и пищей не одну тысячу лет. Поддержание жизни происходит благодаря энергии Солнца и растениям, в клетках которых происходит естественный (но вместе с тем и чудесный!) процесс фотосинтеза — преобразование неорганических веществ (минеральных солей, углекислого газа и воды) в органические, поглощение углекислоты и выделение кислорода.

Поэтому неотъемлемой составной частью конструкции макетного образца ТМК планировалось сделать оранжерею, которая должна была в относительно небольшом (до 300 куб. м) обитаемом отсеке «замкнуть» систему круговорота воды и кислорода, создать подобие биологической системы, упрощенно воссоздающей биосферу Земли.

Питьевую воду рассчитывали получать в основном из конденсата атмосферной влаги, выдыхаемой космонавтами, и очищать ее ионообменными смолами. Вместе с тем, часть питьевой воды и вода для санитарно-гигиенических и технических нужд могли восстанавливаться из жидких отходов (урины) надежными физико-химическими и биологическими методами. Кислород же должен был регенерироваться из выдыхаемой космонавтами углекислоты в специальных реакторах-культиваторах водорослей (хлореллы или других). На те же водоросли возлагалась и часть переработки других отходов жизнедеятельности экипажа.

Планировалось, что пища будет поступать из двух источников: половина (или чуть больше) рациона состояла бы из сублимированных продуктов, а вторая часть — из овощей бортовой гидропонной оранжереи. Для подвода солнечного освещения к растениям разработчики ввели в конструкцию корабля несколько крупных концентраторов солнечной энергии, расположенных на наружной поверхности оранжерейного блока.

Зеленые человечки
Уникальные эксперименты по созданию биологических систем жизнеобеспечения (СЖО) для экипажей межпланетных кораблей проводились в СССР в 1960—1970-е годы. Для этого были созданы мощные испытательные базы, на которых испытатели-добровольцы подолгу «обживали» гермобарокамеры или макетные образцы, имитаторы реальных блоков и отсеков кораблей и станций.

С ноября 1967 по ноябрь 1968 года в наземном лабораторном комплексе Института медико-биологических проблем Минздрава СССР (ИМБП) жил экипаж, состоящий из командира, врача Германа Мановцева, биолога Андрея Божко, техника Бориса Улыбышева. Они доказали, что группа испытателей может продержаться год в замкнутом объеме. Спустя несколько лет, уже работая в ИМБП, я вспоминал: третий курс, лекция по общей хирургии. Студенты мы были иногда нерадивые… Кто-то спал, я читал газету.

Вижу крупный заголовок через всю страницу: «Год в земном звездолете». Сообщение об итогах годового эксперимента. Конечно, это был еще не «звездолет», но все равно: они герои! И биотехнология самая передовая. Думал ли я, что доведется работать среди этих замечательных людей?

Однако спустя пять лет я оказался дежурным врачом в эксперименте под руководством профессора Евгения Шепелева, отрабатывавшем замкнутую систему жизнеобеспечения. Хлорелла использовалась в ней как звено для поглощения углекислоты и микропримесей, выделения кислорода и воды. На меня возлагался контроль за состоянием испытателя и параметрами системы жизнеобеспечения.

В зал эксперимента я входил как в лабораторию алхимика: монотонный гул шести реакторов — полутораметровых прозрачных цилиндров, пронизанных яркими лучами светильников, а внутри бурлит и пенится зеленая жижа — хлорелла в питательной среде. В небольшой герметической кабине находился испытатель Николай Михайлов. Тридцать одни сутки его жизненный цикл был замкнут по кислороду, воде и частично по пище на специальные реакторы — культиваторы хлореллы.

Михайлов вышел из эксперимента чуть позеленевшим (шутка ли, на обед вместо борща съедать тарелку водорослей), но бодрым. Когда-нибудь, думал я, и мне повезет занять место в кабине корабля…

Сквозь тернии
Осенью 1973 года при отборе в резерв отряда космонавтов меня зарубила медкомиссия. Зарубили с треском: миопия на оба глаза. Как трагедию я это не воспринял, а решил радикально снять единственное выявившееся противопоказание.

Зрение корректировалось тогда не по ставшей популярной позднее методике Святослава Федорова, а по криогенной технологии: с глазного яблока снималась роговица, замораживалась в жидком азоте и после затвердения шлифовалась, как обычное оптическое стекло. Потом она приживлялась на место, и пациент переставал быть очкариком.

Забраковавший меня врач-офтальмолог Михаил Кузьмин, узнав о моем плане, счел операцию рискованной, но сказал, что, по его мнению, риск оправдан. В случае успешного исхода я прошел бы переосвидетельствование и, не имея других ограничений, был бы признан годным к космическим полетам. Наверное, я хотел слетать не меньше, чем Ромео хотел поцеловать Джульетту. Не единожды и подольше…

И в этом я был, конечно, не одинок. Многие молодые ребята — врачи из нашего института, где после студенческой скамьи я уже год работал в невысокой должности старшего лаборанта, испытывали те же чувства. У каждого были свои козыри.

Валерий Поляков, считавшийся по всем статьям лидером формировавшегося отряда врачей-космонавтов, был старше и опытнее. Он работал в аппарате 3-го Главного управления Минздрава СССР, занимавшегося координацией всех медицинских работ по атомной и космической проблематике. Но чиновником он был постольку-поскольку, и спеси чиновничьей в нем не было ни капли. Скорее, он был универсальным практикующим врачом, вроде земского.

Поляков годами подрабатывал на «скорой помощи», где приобрел чутье и хватку врача экстренной медицины. И в аспирантуре учился, исследуя вопросы оптимизации питания космонавтов. Когда я приставал к нему с теоретическими вопросами, он смущался: «Ну какой я тебе ученый муж?..» Давно профессор и прославленный герой, совершивший два полета в космос, он и теперь остался таким же скромным. Его второй, рекордный полет на станции «Мир», в 1994—1995 годах, длился 457 суток (столько могла бы продолжаться марсианская экспедиция). Поляков и в год нашего знакомства морально был готов к большой работе, но, пока не пробил его час, годами и десятилетиями являл мужество ожидания. С Борисом Моруковым мы учились во Втором московском медицинском, я на курс постарше. В декабре 1968 года я повесил на учебных корпусах, на Большой Пироговке и Погодинке, объявления: «Приглашаются студенты, желающие заниматься в секции космической медицины». Одним из первых появился Борис. В сентябре 2000 года он же стал первым врачом на международной космической станции. Физически крепкий, кандидат в мастера спорта по боксу («подмастерье», как он выражался), он помогал мне с переездом на новую квартиру после моей студенческой свадьбы.

Юго-Запад, грузовик с мебелью и пожитками у подъезда. Дом новый, даже лифт еще не включен. Борис отстраняет меня, берет на спину холодильник «Саратов», топает по лестницам на восьмой этаж, разгружается. Так же переносил он грузы в новенькие отсеки МКС.

Анатолий Бобров, Михаил Потапов, Герман Арзамасов… Все они были здоровенные парни, молодые врачи, все стремились принять участие в делах трудных и ответственных. Зачитывались не только Циолковским. Почти культовой была книга Гуго Глезера «Драматическая медицина» — о врачах, ставивших на себе рискованные эксперименты. Все мечтали повторить путь Бориса Егорова, первого врача-космонавта, слетавшего в 1964 году на «Восходе» и возглавлявшего у нас в ИМБП один из отделов. Короче, достойных кандидатур на полеты и наземные эксперименты хватало. И я особых иллюзий относительно своих перспектив не строил. Хотя и не расхолаживался.

Восход Красной планеты
Той же памятной осенью 1973 года, после более чем двухлетней паузы, связанной с гибелью при возвращении с орбиты экипажа первой орбитальной станции «Салют» (Добровольского, Волкова и Пацаева), возобновились полеты. На кораблях типа «Союз» оставили два кресла вместо трех, зато теперь при старте и посадке космонавты были одеты в аварийно-спасательные скафандры «Сокол». Готовился запуск новой долговременной орбитальной станции (ДОС). На комплексных испытаниях этой машины я был врачом одной из дежурных бригад.

Макетный образец ДОСа, на жаргоне называвшийся просто «бочка», стоял в зале одного из корпусов нашего института. Испытателями были инженеры из Центра подготовки космонавтов и из ЦКБЭМ (впоследствии НПО «Энергия»). Бортовые сутки тогда были не то что сейчас, не 24-часовые, а укороченные. Грубо говоря, 23 часа 30 минут. Время сна ежедневно сдвигалось по оси времени на полчаса влево, чтобы удлинить сеансы связи при пролете над нашей страной, ведь отправлять научно-исследовательские суда в Атлантический и Тихий океан тогда еще не планировали.

Это приводило к ломке биологических ритмов, к нарушениям сна, к переутомлению, так что вопросы переносимости этой неблагоприятной ситуации (десинхроноза) были в центре внимания. Ведь то, что совам здорово, жаворонкам — смерть.

Мой шеф Борис Алякринский, знаменитый ученый в области биоритмологии, благословил меня на участие в этих исследованиях. Моей научной специализацией стала психофизиология труда космонавтов. Нужно было понять, как поддержать и поднять работоспособность, снять и предотвратить переутомление, разработать режимы труда и отдыха, учитывая биоритмы, индивидуальные особенности. Мы искали ответы, кому и когда лучше выходить в открытый космос; кто лучше выдержит марафонскую дистанцию — длительный полет, а кого лучше послать на короткий спринт — экспедицию посещения; как переносятся предельные рабочие нагрузки, эмоциональный стресс, сенсорная изоляция; как сохранить устойчивость операторской деятельности при стрессе и что делать для повышения переносимости лишения сна (в космосе это не редкость).

…Год начался рутинной работой в лаборатории. Прошел январь. В начале февраля я простудился и с высокой температурой валялся дома. Телефонный звонок Алексея Корешкова, старого авиационного врача, сотрудника нашей лаборатории, застал врасплох: «Володя! Тут начальство решает, кого рекомендовать в дальнюю поездку. Алякринский и я за тебя выступали». Непонятно, но интересно. Тем более, что Корешков — парторг, ветеран и его слово тоже вес имеет.

На следующий день больничный закрыт, и я буквально бегу на работу. Врываюсь на территорию, прыгаю через лужи. Дорогу мне переходит… нет, не черный кот, а пятнистая веселая собачка, старожил института Ветерок, который в 1966 году со своим напарником Угольком после трехнедельного полета в самом пекле радиационных поясов Земли вернулся на Землю еле живой. После этого директор нашего института распорядился поставить собак на пожизненный пансион.

Бормоча про себя глуповатую присказку: «Ветерок ты, Ветерочек! Полетим на Марс, дружочек!», вхожу в приемную начальственного кабинета.

— Макаров, зайдите! Ваша кандидатура рассматривается для включения в экипаж испытателей объекта наземного экспериментального комплекса (НЭК). Программа утверждена на самом верху. Дело нелегкое и ответственное. Работа предстоит долгая. Вы вправе отказаться. Подумайте до завтра, посоветуйтесь с семьей. Если решитесь, вас направят в клинический отдел для углубленного обследования. В общем, перспектива у вас неплохая…

Меня приглашали участвовать врачом-испытателем в экипаже, которому предстояла отработка марсианского корабля. Это его прототип, скрывавшийся под аббревиатурой ТМК (тяжелый межпланетный корабль), был смонтирован в НЭКе. Вот так в конце зимы 1974 года взошла на моем горизонте планета Марс."

Продолжение следует…

Статья опубликована в журнале «Популярная механика» (№2, Февраль 2004).

ЮРИЙ ГЛАЗКОВ, Звездный городок.

"ПОЛЕТ "Святого Патруля"


В кабине трое. Полковник Джон Грей, опытный пилот воздушно-космических сил США. Сорок пятый раз поднимает он махину из алюминия и стали в звездные дали. Устало прикрытые глаза, руки покоятся на подлокотниках кресла, не дремлет только мозг, до автоматизма привычно отслеживая команды наземных служб.
"Домой попаду не скоро, - размышляет Грей, - как там дела у Дика? Что-то творится с парнем. Серьезный, слишком серьезный, тоже хочет заняться космическими деньгами. Но они трудные, очень трудные, эти деньги. Давно прошла романтика, в космосе делают работу, бизнес вышел на орбиту. А где бизнес, там грязь. Эх, да разве объяснишь тебе, Дик, что твой отец, седой и легендарный астронавт, стал космической лошадью, которой управляют "мундиры"? А вожжи тянутся в "серый дом"... Раньше хоть приказ давали по-человечески: устно или пакет с заданием. А теперь... Сэр, получите приказ: программа в ведущем компьютере номер один, банк данных с коррекцией на третьи и пятые сутки. Ваша задача, сэр, обеспечить выполнение программы. И все. Вроде ты летишь помогать этому чертову ящику - компьютеру, "умнику", как их удачно обозвал Вирджил. Вот и сейчас: в брюхе "Святого сторожа" семь контейнеров, семь длинных черных ящиков. Работа по особому указанию. Контейнер пять особо важный, не подлежащий контролю. При работе с ним коэффициент осторожности единица, такого еще не было. Нет, хватит. Хватит катать в космос этих "котов в мешке" в виде длинных стальных контейнеров, похожих на гробы, а то все больше поговаривают, что среди них..."
Мысли Грея прервал голос ведущего старт.
- О'кэй! Ведущий компьютер дал норму. Через пять минут дадим пламя. На связи я, Хью.
- О'кэй, старина Хью. Ты опять меня провожаешь. До скорого. Ты только смотри не зажарь нас в этой старой сковородке, давай пламя плавнее, я ведь уже немолод. На борту норма. Юджин крутит головой так, что подшипники его шлема не заржавеют еще лет сто, они, наверное, раскалились докрасна. Юджин, не обожги шею! Вирджил, как всегда, дремлет. Хью, дай ему в наушники песню о Мэри. Вирджил, ты меня слышишь?
- Слышу, Джон, слышу. Ты опять шутишь. Придумал бы что-нибудь новое. Дайте объявление в газетах, Хью, что у меня уик-энд. Каркайте дальше, старые вороны, дайте мне отдохнуть, - добродушно проговорил доктор Кросс, специалист по полезной нагрузке.
- Юджин, как дела? - поинтересовался Грей.
- На борту порядок, сэр, системы, вверенные мне на контроль, в норме. Средние отклонения в коэффициентах 0.05, - четко доложил второй пилот Хьюз.
"Новичок, сразу видно, новичок. Наверное, и я таким был в первом полете. Наверное, не отвяжется от мысли: как оно все будет там, в космосе? Ничего, он парень крепкий. Поговаривали, правда, что после нашей конюшни, авиационно-космической, он еще где-то пропадал почти полгода. Каких мустангов ты там объезжал, красавчик ковбой по имени Юджин? Уж не серой ли масти? Еще молод, а уже капитан..."
Сигнал готовности прервал мысли полковника.
- Приготовиться к старту, проверить ремни, стекла шлемов вниз, кресла на старт, руки с пультов прочь. Молитесь на пламя, - проревел динамик. И тут же: - Джон, слышишь, Джон, даю пламя... Десять процентов, двадцать, тридцать, сорок, пятьдесят. Сейчас встанешь на пламя. Шестьдесят, семьдесят, восемьдесят, девяносто, сто. Джон, лети в свою преисподнюю, передай привет знакомым чертям и возвращайся. Хью ждет тебя. Слышишь, Джон?
- Хорошо, Хью, вернусь, раз ты ждешь. А ты присмотри за моими бесенятами. К Дику зайди, он что-то не в себе. Да, Хью, у тебя спички есть?
- Есть, Джон, а что?
- Сунь в пламя, а то тяга мала, - расхохотался Грей.
Гул пламени слился в единый, сплошной рев, и тысячетонное, неуклюжее на вид сооружение сначала медленно, а потом все быстрее ринулось в космос.
На орбиту легли удачно, без потерь и поломок, да и Юджин вроде бы сразу подружился с невесомостью. Это уже удача...
- Юджин, присмотри за ориентацией, проверь системы. Вирджил, погляди на свои контейнеры-подкидыши, как они там? Ангар откроем потом. Мне не понравился на выведении второй силовой агрегат. Я пока займусь его проверкой. За работу, парни.
Второй пилот Юджин Хьюз бросил взгляд в иллюминатор. Земля была над головой. Необычно, красиво, но любоваться этой красотой некогда. Ориентация держится хорошо, корабль огибал Землю, вращаясь с той же угловой скоростью, с которой летел вокруг Земли. Благодаря этому, когда будет открыт ангар, приборы цепко схватят Землю под свой контроль, а компьютеры, обрабатывая информацию, будут что-то передавать в антенны "серого дома". А что за информация, знают только "мундиры"... Второй компьютер дал норму бортовых систем, третий проверил системы открытого космоса, тоже все в норме. Ведущий компьютер пока важно молчал, неторопливо моргая табло в режиме ожидания.
- У меня все о'кэй, сэр, - доложил Юджин Хьюз.
Доктор Кросс занимался своими компьютерами и контейнерами. Тесты самопроверки компьютеров, нянчивших контейнеры, показали, что все в порядке. Кросс запустил программу проверки, и компьютеры загудели, прощупывая "подкидышей", размещенных в ангаре. Все в порядке, полезная нагрузка готова к работе. Первый, второй... четвертый. А как там пятый контейнер? На него подключен свой, тоже пятый, компьютер. Тест самопроверки, пятый компьютер в норме. Кросс включил тест проверки контейнера. Привычное гудение машины внезапно прервалось. "Выдача информации запрещена, тест проверки не включать", - четко светилось на дисплее.
"Ого!" - присвистнул Кросс и снова включил тест. Никаких результатов. Он враждебно посмотрел на компьютер, как бы обвиняя его в недоверии, но тут же одумался. При чем здесь машина? Сознавая бесполезность своих действий, он еще раз нажал на клавишу проверки пятого контейнера.
На сей раз результат не замедлил последовать. Компьютер загудел, будто тяжело вздохнул, и... отключился от бортовой сети.
- Обедать, - объявил Джон Грей.
Все поплыли на кухню, раскрепились вокруг обеденного стола.
- Меню на дисплее, - любезным женским голосом объявил компьютер систем жизнеобеспечения, и по экрану побежали строчки вариантов обеда. Они перемежались кадрами с дымящимися супами, поджаристыми бифштексами и улыбающимися красавицами, посыпающими и поливающими все эти прелести специями, соусами и приправами.
Вариант под номером три заканчивался словом "SHASHLYK". В кадре показались Кавказские горы, гуляющие барашки, поджаривающиеся на костре шашлыки и усатые люди в бурках, со сверкающими глазами, заглатывающие куски жареного мяса. Голод по-волчьи заворочался в желудке.
Все дружно потянулись к клавише с вариантом три.
- О'кэй, - ответила на это машина, даже вроде с иронией.
С потолка медленно выползала змееподобная гибкая трубка.
- Мистер Грей, прошу, ваш бульон, - вежливо предложила машина. Такие же трубки спустились к двум другим астронавтам.
Полковник Грей с удовольствием посасывал горячий бульон, прикрыв глаза и вспоминая свой дом, Калифорнию.
Юджин Хьюз уплыл к иллюминатору. Рассматривая Землю, вытянул свою трубку чуть ли не во всю длину. Доктор Кросс быстро справился с луковым супом и уже просил второе и кофе. Из открывшегося отверстия показался пакет с шашлыком. Кросс извлек пакет, вскрыл его и с удовольствием стал жевать мягкое, вкусное мясо. По кабине распространился аромат жареной баранины. Грей и Хьюз, бросив свои трубки, тоже взялись за шашлык. Покончив с кофе, все три астронавта перешли к неторопливой беседе.
- Сэр, расскажите что-нибудь о своих прежних полетах, - попросил Хьюз. - То, что больше всего запомнилось.
- Это трудно, Юджин. Любой полет имеет свой изумруд. На Луну - одно, около Земли - другое. Но вот когда я шел на посадку на старушку полосу соляного озера в своем тридцать третьем полете, а на хвосте недоставало теплозащиты, это действительно захватывало дух. Хвост прогорал на глазах, и я не звал, хватит ли его до посадки. Бог был милосерден, хвоста хватило, хотя еще минута, и он бы летел отдельно, мы отдельно. В мыслях я уже готовился к катапультированию кабины, но внизу были горы, и я тянул до последнего. Вот так-то, спаси нас бог... Юджин, расскажи-ка и ты о своих делах, космос располагает к откровенности. Земля и люди, наши земные невзгоды и удачи остались внизу. В космосе мы одни.
- Что тут долго говорить, сэр, жизненный путь мой короток. Окончил школу летчиков-испытателей ВВС, потом аэрокосмическую, да это вы знаете. Тестовые имитационные полеты прошел удачно. А теперь с вами, сэр, в полете реальном... Я счастлив, сэр!
- Как дела с девушками, Юджин? - поинтересовался Кросс. - Помолвка скоро?
- Нет, пока нет. Но в прицеле девушка есть. Встретил на Майами-Бич. Работает в баре "Рай дьявола". Забежал на пляже глотнуть виски. Отдал свои доллары, их быстро убрали со стойки красивые руки. Поднял глаза на их обладательницу и... утонул в ее голубых глазах. Чтобы не захлебнуться, пришлось потратить много усилий. Двадцать долларов хозяину, чтобы заменить у стойки Сьюз, пятьдесят просадил тут же, в "Рае", чтобы произвести впечатление, пятьдесят в баре и отеле неподалеку. Но это все оправдалось. Утром она поинтересовалась моим бизнесом, я ответил. И вдруг полились слезы. Я был ошарашен. Оказалось, она жалеет меня и ужасно боится этой "черной дыры", как она назвала космос. И я влюбился, влюбился выше ушей. И сейчас люблю свою Сьюз. Очень ее ревную, ее бизнес слишком бойкий, парней крутится в баре рой, да и старичков с мешками долларов немало. Вот так. На пляже их забегаловка видна неплохо, много неона и вокруг пусто. Думаю, найду их отсюда. Посмотрю, не слишком ли много машин приблудилось возле моей Сьюз.
- Ну, ну, - засмеялся Кросс,- карауль свою Сьюз, ведь ты на "Святом патруле". А как обнаружишь соперника, пошарь в брюхе "Святого". Может, найдешь что-нибудь получше 38-го калибра.
- А полгода после аэрокосмической ты где был? - поинтересовался Грей.
- Сэр, позвольте не отвечать на этот вопрос. Сказать правду я не могу, а обманывать не хочу.
- О'кэй, Юджин. Спасибо за откровенность, - помедлив, сказал Грей. Да, дела: странный пятый контейнер, автономный пятый компьютер, Юджин, избегающий правды. Все складывается в какую-то цепь. Ну ладно, космос проявит всех, как лакмусовая бумажка. Пока посмотрим. И Вирджил что-то задумался...
- Эй, Вирджил, а что успел ты? Мы с тобой не летали полетов шесть. Как ты провел эти полтора года? Как твоя Мод?..
- У Мод все в порядке, Джон. Родила мне третьего, Майкла. Мой Майкл уже много умеет. Он шустро вращает глазами, мало ест, кричит и заставляет носить ему чистые простыни... А работал я в институте Коллинза, мы проектировали какую-то систему управления. Все сидели в отдельных комнатах, даже ленч и обед в разное время. Знаю только, что боссов очень заботила защита системы от излучений. Тут-то, Джон, я и блеснул. Шеф запрыгал как кенгуру, когда я подкинул мою идею. Она очень проста, но ее сразу засекретили, спрятав в стальные мешки фирмы. Все равно она у меня перед глазами, эта идея. Я спал и видел ее, я ее вынашивал, как мать ребенка, бережно и осторожно, я ее родил на свет божий. Я очень горжусь ею, Джон.
- И ты совсем не летал, Вирджил?
- Нет, Джон. Но тренировался четыре месяца, так что форму не потерял. На этот полет не рассчитывал. Но заболел Буль, ты знаешь, он подцепил где-то корь. Это в его-то возрасте! Вот мне и всучили этих подкидышей, что в брюхе нашего "Святого". Чувствую, один из них явно серой масти. Пятый контейнер. Знаешь, Джон, я не сторонник мундирных дел. Не по душе мне этот подкидыш...
- Ну, дело твое, - сказал Грей. И, помедлив, скомандовал: - По пультам! Время вышло, кончай разговоры. Приготовиться к открытию створок ангара. Пусть наши подкидыши подышат свежим космосом. Юджин, запроси "умника", когда и что делать. И пусть трудится сам, мы сядем на контроль.
- Есть, сэр, - на военный манер ответил Юджин и запросил данные о программе. На центральном экране появилась карта Земли, изогнутая змея траектории корабля, часы и минуты текущего времени.
- Внимание, - послышался мелодичный машинный голос. - Условия операции выброса: ориентация на двигателях средней тяги, створки на Землю. Раскрытие створок над Черным морем, над Сибирью выброс первого контейнера, с интервалом в четверть витка выброс второго, третьего и четвертого. Привязки по времени на экране. Управление от ведущего компьютера. Спасибо за доверие.
- Издевается, - пробурчал Грей. - Это мы им доверяем, а они? Вот пятый даже отключился от общей сети. С остальными-то ясно - глобальная связь из произвольной точки с передачей по спутниковой цепи...
- Далее замеры фонового излучения за бортом, - продолжала машина. - Работа сразу после выброса четвертого контейнера. Детектор выносится на манипуляторе, удаление от корабля на максимум, замер по всему витку. Напоминаю, пятый контейнер не подлежит контролю. К нему допущен лишь капитан Юджин Хьюз, второй пилот, документация в нише номер пять, шифр по варианту семь. От имени руководителя полетной программы и министерства обороны желаем вам успешной работы.
"Ну ладно, - подумал Грей. - Наконец-то кое-что прояснилось. Мой второй пилот все-таки не просто второй. Того и гляди мне скажут, что второй пилот - это я..."
Тем временем Кросс, молча проглотив речь информатора, с нескрываемым интересом смотрел на Хьюза. Тот отвел глаза. Неловкое молчание прервали сигналы внимания. Пришла пора включать ориентацию. Корабль, и без того смотревший на Землю "спиной", сначала замер, остановив медленное вращение, потом плавно довернулся по крену и продолжил свой безмолвный марафон. Вот и Черное море, телекамеры показали, как медленно сложились створки ангара, будто поджал свои длинные ноги кузнечик. За створками открылось огромное брюхо ангара с прилепившимися, словно сонные пчелы, контейнерами. Первый из них мигал ярким пульсирующим светом, как бы проявляя предстартовую нетерпеливость. Это сигнал готовности к выбросу. На экране дисплея высветилась надпись: "Первый готов, до старта одна минута".
- Вероятность успеха запуска 0.99, - прозвучал голос компьютера.
- С нами бог, - выдохнул Грей.
Экран ожил. Контейнер нехотя оторвался от брюха корабля и осторожно выскользнул из ангара. Ярко вспыхнули огни малых двигателей, и угловатый спутник стал удаляться от махины корабля.
"Одним меньше", - облегченно подумал Грей.
Строго по программе были выброшены второй, третий и четвертый контейнеры, ставшие спутниками планеты. Они мчались друг за другом цепочкой, словно стая гончих собак.
- Сэр, пора выносить детектор, - напомнил Кросс.
- Это твоя работа, Вирджил, действуй. Система стабилизации в автомате, "умник" за ней присмотрит. Проверь сначала манипулятор, а как таскать детектор, ты знаешь не хуже меня.
- О'кэй, сэр. Разминка не помешает. - Кросс поплыл в сферу верхнего обзора и управления. Прозрачный пузырь возвышался в кормовой части кабины экипажа, позволяя осматривать всю верхнюю полусферу над кораблем. Кросс подплыл к пульту управления, просунул руки в герметичные перчатки и погрузил их в вязкую, прозрачную жидкость. На экране дисплея возникли контуры манипулятора и детектора, покоящегося в ближнем углу ангара.
- Сэр, разрешите поработать самому, пусть "умник" полюбуется на мое искусство, - попросил Кросс.
- Разрешаю, - ответил Грей. - Работай, Вирджил. Видно, ты соскучился по космосу среди белых халатов. Разомнись, док.
Это очень просто. Надо прямо руками взять модель детектора, находящуюся здесь же, в этой вязкой жидкости, а манипулятор, извиваясь, как живая анаконда, точно повторит все движения и надежно схватит детектор, удерживая его железной лапой. Движения рук Вирджила плавные, их сковывает, сглаживает вязкая среда. Послушный этим движениям, оживает манипулятор. Вот он, плавно изогнувшись в своей конечной части, освободил среднее, а потом начальное звено, дав сам себе полную свободу. Теперь не спеша к детектору. Вот и он, небольшой черный ящик. Надо и его освободить от крепления, это легко. Теперь ухватить за транспортную скобу. Это тоже не доставляет трудности.
- Детектор включить на удалении не менее тридцати метров, - неожиданно вмешался компьютер.
"Начинается!" - выругался про себя Кросс.
- Включить детектор! - подал он команду вслух.
Но она осталась невыполненной. Еще и еще раз. Безрезультатно.
"Черт бы их побрал, заблокировали через умник-компьютер. Ну да ладно, не на того напали. Компьютер я обойду, не будь я Вирджил Кросс, но погодя..."
Вытянув манипулятор на всю длину, Кросс передал управление на компьютер. Пусть сам меряет космический фон. Но как его перехитрить? Отключить, имитируя замыкание? Бесполезно. "Умник" тут же переключит контроль на резерв. Значит, его, компьютер, надо ошарашить, как человека, неожиданной ситуацией... Тогда, может быть, и он ошибется, отвлечется, на время "позабыв" о детекторе.
Перейдя на ручное управление манипулятором. Кросс, словно охотник в засаде, ожидал удобного момента. Медленно, обдумывая каждое движение, перемещал он манипулятор, ощущая всем своим существом контроль со стороны компьютера. Догадка скоро подтвердилась, компьютер выключил детектор в нескольких метрах от корпуса "Святого". Все ближе и ближе ангар. Пятый контейнер и детектор расположены в его противоположных концах.
"Даст ли "умник" пронести детектор вблизи пятого контейнера? Наверняка нет. Вот он, критический момент", - напряженно размышлял Вирджил. И решился:
- Срочно проверить все системы, включенные в режим, усилить захват детектора, контроль стабилизации, створки ангара зафиксировать в открытом положении, ручное управление манипулятором разблокировать, - подал он команды компьютеру.
Он рассчитал точно. Машина заметала свои электроны по многочисленным системам корабля, запоминая и интегрируя результаты измерений. Выходные блоки перегрузились, и компьютер отключил лишний контроль, в том числе и блокировку включения детектора, не столь важную для текущего момента, который крайне усложнили команды Кросса. И он ловко воспользовался короткой ошибкой машины, быстро переместив детектор в район пятого контейнера, и включил. Машина тут же "опомнилась", взяла управление на себя, выключила детектор и водрузила его на место в ангаре. Но поздно, дело сделано!
- Внимание, внимание! Допущено отклонение от инструкции управления манипулятором и детектором. В тест-блоки компьютера была введена голосовая информация о необходимости проверки систем и ряд других команд, не согласующиеся с положением на борту. Подробный отчет о работе автоматики и других операциях готов, логические блоки не в состоянии оценить причины и цели действий доктора Кросса. Предлагаю срочное психологическое обследование.
Машина умолкла, храня в себе обвинительный акт против Кросса.
"Все-таки ты ничего не поняла, умная железка, набитая электронными мозгами", - злорадно подумал он.
Джон Грей, разумеется, не последовал совету машины, он сразу понял истинную цель действий доктора Кросса. Подлетев к нему, положил руку на плечо, дружески сдавил. Обменявшись понимающими взглядами, они устроились у накопителя научной информации, запросили данные замеров детектора. Почти постоянный уровень радиации за бортом, ничего удивительного. Вот отметка о выключении детектора, кривая фона легла на ноль... А вот то, что они искали: резкий скачок радиации, значительно превышающий уровень фона, и опять ноль - компьютер вновь отключил детектор. Это замер, соответствующий включению детектора вблизи контейнера номер пять. Кросс добился своего.
- Что скажешь, Джон?
- Ясно одно, в пятом уран. Больше ничего пока сказать нельзя. Уран в таинственном пятом контейнере, автономный компьютер, Хьюз со своими личными инструкциями. Сложный клубок. Юджину пока ни слова, посмотрим, что будет дальше.
- О'кэй, Джон, хорошо, что мы вместе, что нас двое. Могло быть и по-другому, старина.

Прошел день, другой. На орбите было спокойно, работа шла своим чередом. Спала Земля, спали люди, а из космоса на них смотрели приборы. Казалось, забылась история с детектором, помнил о ней лишь компьютер, спрятав обвинения доктору Кроссу в стальных хранилищах информации. Что касается обнаруженного урана, ну что же, уран и уран. Возможно, источник питания или еще что-либо. Грей старался отогнать от себя другие предположения.
Как-то во время отдыха экипаж разлетелся кто куда. Грей разместился в библиотеке, читал свои любимые детективы, где нестареющий агент 007 ловко проникал на очередную военную базу, вскрывал сейфы, крошил черепа охранникам и уносил секреты. Юджин Хьюз увлеченно возился на своем рабочем месте. Кросс, случайно оказавшийся рядом, с интересом наблюдал за его действиями.
Хьюз включил прицел, установил усиление. Кросс взглянул в иллюминатор. Под кораблем просматривалась береговая черта, знакомые очертания. На прицельном экране дисплея появился Майами-Бич.
"Вот оно что. Решил посмотреть, как там дела у Сьюз", - понял Кросс. Тем временем Хьюз уточнял наведение.
На экране мелькали берег моря, прибой, строения, бунгало, вот стоянка автомашин. Сегодня воскресенье. Машин много. На экране остановилась крыша высокого здания, похожего на полуразвалившуюся трубу.
"Рай дьявола", - догадался Кросс.
Вдруг картина резко сменилась. На экране возникли какие-то другие строения, руки Хьюза заработали с быстротой и слаженностью автомата. Строения застыли в прицеле, они видны все отчетливее, руки Хьюза тянутся к устройству ввода данных предварительного прицеливания. "Данные введены", - гласит надпись на экране. Сброс операции. Повторение прицеливания автоматом.
"Вероятность благополучного исхода операции в обоих случаях 0.99", - появилась надпись на экране.
"Благополучного", - усмехнулся Кросс.
Экран вспыхнул вновь. Теперь в прицеле крупный танкер, разрезающий волны океана. Повторение тех же операций. На экране мелькают города Европы, Азии, Австралии, Южной Америки...
На следующий день Хьюзу прибавилось работы. Он получил телетайп, адресованный лично ему, остальным предписывалось во всем содействовать второму пилоту. В акватории Индийского океана наблюдалась активность на море и в воздухе. Можно было видеть огромные палубы авианосцев, узкие рыла боевых кораблей, толстые, неуклюжие транспорты, воздух был испещрен инверсионными следами самолетов. Чувствовалось, что здесь заваривается очередная каша. Хьюз не отрывался от прицела, что-то наблюдал, высчитывал, заносил какие-то данные в банк оперативного анализатора и хранителя информации, вел переговоры с Землей на понятном лишь ему кодовом языке. На борту "Святого" царило напряженное ожидание.
Закончив очередные переговоры, Хьюз попросил Кросса заняться контролем положенных ранее на орбиту контейнеров, а Джона, извинившись, - проверкой всех систем корабля по коэффициенту полной готовности. С Земли обязали обоих подчиниться этой просьбе, как приказу.
Работа на борту закипела. Дел хватало всем. Информация стекалась с периферийных компьютеров к ведущему. Тот четко чеканил на экране дисплея результаты проверок и обобщающие выводы.
Резкая сирена заставила всех вздрогнуть. Астронавты замерли вслушиваясь.
- Боевая тревога, боевая тревога, - пролаял динамик. - Ответственный за выполнение приказа командир экипажа полковник Грей. Боевое задание капитану Хьюзу по варианту номер три, цели пять, шесть, семь, готовность полтора часа. При работе с целями внести в программы результаты наблюдения с орбиты. Доктор Кросс обеспечивает постоянную готовность контейнеров на орбите, резерв в ангаре, контейнер номер семь. Обратить внимание на объекты, появившиеся в районе контейнеров и не имеющие опознавательных признаков нашей государственной принадлежности. Капитан Юджин Хьюз, приступить к работе с контейнером номер пять. Блокировки сняты. С нами сила и бог!
- По местам! - скомандовал Грей. - За работу, время не ждет.
Через час, оторвавшись от компьютера, Хьюз с досадой доложил на Землю об отказе в пятом контейнере. Земля не заставила себя ждать:
- Капитан Хьюз, у вас два часа. Эта часть задания ваша, всю ответственность за нее несете вы. Напоминаем, задача боевая.
Хьюз выхватил из пятой виши документацию и углубился в размышления. От волнения он, нарушая инструкцию, остался в общем салоне. Шли минуты. Зло кусая губы, ругаясь от досады, бормоча проклятия... Растерянно обвел глазам! салон. На лице была беспомощность.
- Помочь? - предложил Кросс.
- Запрещено, - ответил Юджин, продолжая изучать схему.
Доктор Кросс невольно взглянул на чертеж. И... как гром среди ясного неба! Ведь это его схема, его детище, рожденное им и отнятое у него в угоду "серого дома"...
"Но ведь эту схему "мундиры" приспособили к атомной бомбе, именно поэтому ее так строго засекретили и упрятали в стальные сейфы. Бог мой, неужели пятый контейнер... Боевая готовность! А моя схема, мое детище? Как хотелось, чтобы она работала! В конце концов, не мне отвечать за это, пусть отвечает и решает Юджин. Я член экипажа, я даже не военный. Пусть решает Юджин, Грей, наконец, ведь он полковник, командир экипажа. Ладно, я подскажу, а решают пускай они", - лихорадочно думал Кросс.
- Эй, дружище, я в курсе этой схемы, она моя, я над ней немало попотел. Отказ там. Надо сделать сброс схемы и повторить сначала. Дай указание пятому "умнику", чтобы после проверки правой части он сделал задержку на десять секунд, иначе схема опять запрется. И все пойдет как по маслу. Прости, что я увидел ее, это случайно. Извини, Юджин.
- Спасибо, Вирджил, - взволнованно проговорил Хьюз, - сейчас прогоним в твоем варианте, и все будет о'кэй. Спасибо.
- И ты бросишь эту штуку на Землю, Хьюз? - тихо спросил Грей.
- Да, в Индийский океан, в район Персидского залива, сэр, так велит приказ, - выпалил Хьюз и тут же спохватился: - Если подтвердят приказ, сэр.
- А что внутри, ты знаешь?
- Нет, для меня это просто контейнер номер пять, Вирджил. А что там внутри - не мое дело.
- Юджин, в нем ракета с ядерным зарядом. Это я знаю наверняка. А теперь думай, это твой бизнес.
Второй пилот побледнел, рука, протянувшаяся к запуску тест-программы пятого контейнера, повисла в воздухе.
- Что ты сказал? - прошептал он. - Ведь под другими номерами целые города, там живут люди. Ты не ошибся?
- Ошибки нет, Юджин, - сурово промолвил Грей, - Вирджил не станет врать, я с ним не первый раз на орбите.
Хьюз посмотрел на часы. Еще полчаса. А потом? За иллюминатором простирался океан, береговая линия, прибой.
- Сьюз, Сьюз, что же мне делать, Сьюз, - беззвучно шептал он дрожащими губами, - что делать, что делать?
- Юджин, если хочешь, я помогу. Схемы я не видел, ты инструкцию не нарушал. Прогони еще раза три тест-проверку контейнера, не пользуясь моим советом. Схема опять запрется, готовности снова не будет. Сбрось эти данные на Землю и молчи. "Серый дом" скажет, что делать дальше. Не думаю, чтобы "мундиры" быстро докопались до истины, я на это потратил годы. Ты будешь морально прав, Юджин,
- Я тоже так думаю, - поддержал Грей.
- Спасибо за совет, - ответил Хьюз.
"Выход правильный, технически правильный, - думал он, - но ведь есть приказ, есть моя военная карьера. А время идет, его не остановишь. Но вторая Хиросима - это ужасно. Господи, за что же на меня все это, помоги мне, господи..."
Включив тест-программу проверки пятого контейнера, он с надеждой и страхом ждал результата. Конец проверки, схема неисправна, готовности нет. Вот я конец второго теста. Результат тот же. Все, в запасе всего десять минут.
"Проклятый подкидыш!" - мысленно выругался Хьюз, взглянув на контейнер, видимый на экране дисплея.
В середине третьего теста взвыла Сирена повышенного внимания. Все замерли. Хьюз побледнел, до крови закусив губу.
- Полет прекратить. Поздравляем с успешным завершением тренировочного полета по боевому патрулированию. Посадка на полосу двадцать восемь, ветер сто пятьдесят градусов, четыре метра в секунду, нижний край облачности тысяча метров, аэродром готов к приему корабля. Закрыть створки, раскрепить контейнеры. Особое внимание креплению пятого контейнера, пятый компьютер отключить. Помоги вам бог! - прозвучало в динамике.
- Слава богу! - возликовал Хьюз.
- Занять кресла, - скомандовал Грей, - работа по посадочному расписанию. Поздравляю. Орбитальной тренировке конец. Юджин, выше нос.
- Да, сэр, - радостно откликнулся второй пилот.
- Этот полет заканчивается, Юджин, но ведь будут и другие... Помни об этом, Юджин, - тихо проговорил Кросс.
"Святой патруль" со смертью в брюхе устремился к Земле, возвращаясь из очередного рейса." - http://lib.ru/RAZNOE/tm01.txt_with-big-pictures.html#33