| QUOTE |
| Может попытаетесь используя способность Вашего сознания творить вместо фантика на мостовой заметить большой бриллиант? Ведь мир это лишь плод Вашего разума. |
Aquitania
| QUOTE |
| Я говорю, что мир, который я вижу и осознаю, является исключительно моей собственной реальностью, которая и существует только пока существую я сама. А владеть чем-либо и уметь этим чем-то управлять - это далеко не одно и тоже |
Гадкий Крыс
| QUOTE |
| Солипсизм - не значит вседозволенность. |
| QUOTE (Aquitania @ 01.02.2010 - время: 00:35) |
| Солипсист не исключение, он, как и все ограничивает себя только собственной волей. И если он выбирает вседозволенность без границ - это просто означает, что он готов платить любую цену за желаемое. |
А не проще ли снизить цену за желаемое до приемлего уровня в собственном-то мире.
Или же солипсизм не значит - самоуверенность.
| QUOTE (Rosinka @ 01.02.2010 - время: 07:39) | ||
Aquitania
|
А что, нужно?
Как-то столько лет не управляла и ничего, вдруг, на тебе! Оказывается надо было... Кстати, раз уж открыли мне глаза на этот момент, хоть объясните, зачем? Только сразу скажу, что превращением фантиков в драгоценные камни не интересуюсь.
| QUOTE (Гадкий Крыс @ 01.02.2010 - время: 08:38) | ||
А не проще ли снизить цену за желаемое до приемлего уровня в собственном-то мире. |
Повторюсь ещё раз:
Я не создатель этого мира, я его владелец, он мне уже готовенький достался - таков мировой порядок.
Кроме того, зачем менять цену, куда проще изменить своё отношение к вопросу. А в собственном мире можно и не мелочиться.
| QUOTE (Rosinka @ 01.02.2010 - время: 07:39) | ||
DEY
|
С желанием проблем не замечал, а вот с верой - сплошные!!! ИМХО не только у меня
| QUOTE (Aquitania @ 31.01.2010 - время: 20:22) |
В сущности, любая реальность, вторгающаяся в наш мир - это лишь то, что мы сами в него впустили. |
Со смертью не особо поспоришь, да и с любым несчастным случаем, мало кто мечтает стать инвалидом или покойником!
Учение, называемое "солипсизм", обычно определяется как вера в то, что только один я существую. Но если оно не истинно, то это уже не учение. Если оно истинно, оно является утверждением, что я, Бертран Рассел, существую только один. Но если оно ложно и если я имею читателей, то для вас, читающего эту главу, оно является утверждением, что существуете вы один. Это взгляд вытекает из выводов, к которым мы пришли в предыдущей главе и которые сводятся к тому, что все мои данные, поскольку они суть фактические данные, являются лично моими и что выводы из одного или больше фактических данных относительно других фактических данных никогда не являются логически доказательными. Эти заключения приводят к мысли, что было бы разумно сомневаться во всем, кроме моего собственного опыта, например в мыслях других людей и в существовании материальных объектов, когда я их не вижу. Именно этот взгляд мы и должны сейчас исследовать.
Мы должны начать с уточнения этого учения и с различения разнообразных форм, которые оно может принимать. Нам не следует формулировать его словами: "Я один существую", потому что эти слова не имеют ясного значения, если это учение не является ложным. Если мир является миром в обычном его понимании, то есть миром людей и вещей, то мы можем выбрать кого-нибудь одного из людей и предположить, что он думает, что он есть вся вселенная. Здесь есть аналогия с людьми, жившими до Колумба, которые верили, что Старый свет представляет собой всю сушу, имеющуюся на нашей планете. Но если другие люди и вещи не существуют, то слово "я" теряет свой смысл, так как оно является исключающим и разграничивающим словом. Вместо выражения: "Я есть вся вселенная" мы должны сказать: "Данные опыта являются всей вселенной". Здесь "данные" могут быть определены перечислением. Тогда мы сможем сказать: "Этот перечень полон, больше ничего нет". Или мы можем сказать: "Неизвестно, чтобы было что-нибудь ещё". В этой форме это учение не требует определения сначала "я", и то, что это учение утверждает, достаточно определенно для обсуждения.
Мы можем различить две формы солипсизма, которые я буду называть соответственно "догматическим" и "скептическим". Догматический солипсизм в вышеприведенном утверждении говорит: "Ничего нет, кроме данных опыта", а скептический говорит: "Неизвестно, чтобы существовало что-нибудь ещё, кроме данных опыта". Нет никаких оснований в пользу догматической формы солипсизма, поскольку так же трудно опровергать существование чего-либо, как и доказывать его, когда то, о чем идет речь, есть нечто не данное в опыте. Я поэтому не буду больше касаться догматического солипсизма и сосредоточусь на его скептической форме.
Скептическую форму этого учения трудно сформулировать точно. Неправильно было бы выразить её, как мы только что сделали, словами: "Ничто не известно, кроме данных опыта", поскольку кто-либо другой может знать больше; против этой формы можно привести то же самое возражение, что и против догматической формы. Если мы исправим наше выражение, сказав: "Ничто не известно мне, кроме следующего (приводится перечень опытных данных)", то мы снова введем "я", чего мы, как мы видели, не должны делать в определении этого учения. Совсем не легко уклониться от этого возражения.
Я думаю, что мы можем сформулировать проблему, с которой солипсизм имеет дело, так: "Предложения (высказывания) p1, p2, ... pn известны не посредством вывода. Можно ли сделать этот перечень таким, чтобы из него можно было вывести другие предложения, утверждающие фактические данные?" В этой форме нам нет необходимости утверждать, что наш перечень полон или что он охватывает все, что кто-либо знает.
Ясно, что если наш перечень всецело состоит из предложений, утверждающих фактические данные, то ответ на наш вопрос должен быть отрицательным, и тогда скептический солипсизм прав. Но если наш перечень содержит что-либо, имеющее природу закономерностей, то ответ может быть другой. Эти закономерности, однако, должны быть синтетическими. Всякое собрание фактических данных логически способно быть чем-то целым; в чистой логике любые два события совместимы, и никакое собрание событий не предполагает существования других событий.
Но прежде чем идти дальше по этой линии, рассмотрим различные формы солипсизма.
Солипсизм может быть и более и менее радикальным; когда он становится более радикальным, он становится и более логичным и в то же самое время более неправдоподобным. В своей наименее радикальной форме он принимает все мои психические состояния, которые принимаются обыденным здравым смыслом или ортодоксальной психологией, то есть не только те, которые я непосредственно осознаю, но также и те, которые выводятся по чисто психологическим основаниям. Обычно считается, что в любое время я имею множество слабых ощущений, которых я не замечаю. Если в комнате имеются тикающие часы, я могу замечать их и даже раздражаться от их тиканья, но, как правило, я совсем их не замечаю, даже если, прислушавшись, их легко услышать. В этом случае можно, конечно, сказать, что я имею слуховые ощущения, которые я не осознаю. То же самое можно сказать в большинстве случаев об объектах, находящихся на периферии моего поля зрения. Если это важные объекты, вроде, например, врага с заряженным револьвером, они очень скоро будут мной замечены и я переведу их в центр моего поля зрения; но если они неинтересны и неподвижны, я не замечу их. Тем не менее естественно предполагать, что я в каком-то смысле вижу их.
Эти же соображения применимы и к провалам памяти. Если я загляну в свой старый дневник, я найду там запись о званом обеде, о котором я совершенно забыл, но трудно сомневаться в том, что я в свое время имел переживание, которое с обыденной точки зрения можно было бы описать как отправление на званый обед. Я верю, что когда-то был ребенком, хотя никаких следов от этого периода не сохранилось в моей явной памяти.
Такие выводные психические состояния допускаются наименее радикальной формой солипсизма. Он отказывается допускать только выводы о чем-либо другом, кроме меня самого и моих психических состояний.
Это, однако, нелогично. Принципы, необходимые для оправдания выводов, совершаемых от психических состояний, которые я осознаю, к другим состояниям, которых я не осознаю, совершенно те же самые, что и принципы, необходимые для выводов о физических объектах и о других сознаниях. Если поэтому мы стремимся к соблюдению логической правильности, которую ищет и силипсизм, то мы должны ограничиться теми психическими состояниями, которые мы сейчас осознаем. Будда был доволен тем, что он мог размышлять, когда вокруг него рычали тигры; но если бы он был последовательным солипсистом, он считал бы, что рычание тигров прекратилось, как только он перестал замечать его.
Таким образом, мы приходим ко второй форме солипсизма, которая говорит, что вселенная состоит - или, может быть, состоит - только из следующего; и тут мы перечисляем все то, что в этот момент мы воспринимаем или вспоминаем. А это должно ограничиваться только тем, что я действительно замечаю, ибо то, что я мог бы заметить, является результатом вывода. В этот момент я замечаю, что моя собака спит, и, как простой человек, я убежден, что я мог бы заметить её в любой момент в течение этого часа, поскольку она все время (как я верю) находится в поле моего зрения, но в действительности я её совершенно не замечал. Радикальный солипсист должен сказать, что когда в течение этого часа мой взор рассеянно останавливался на собаке, то во мне ничего в результате этого не происходило; ибо доказывать, что я имел ощущение, которого я не заметил, значит допускать запрещенный вывод.
В отношении воспоминаний результаты этой теории оказываются чрезвычайно странными. Вещи, которые я вспоминаю в один момент, оказываются совершенно отличными от тех, которые я вспоминаю в другой момент, но радикальный солипсист должен допустить только те, которые я вспоминаю сейчас. Таким образом, его мир является миром разрозненных фрагментов, которые полностью изменяются от момента к моменту, - изменяются, конечно, не по отношению к тому, что существует сейчас, а по отношению к тому, что существовало в прошедшем.
Но мы ещё ничего не сказали о тех жертвах, которые солипсист должен принести логике, для того чтобы чувствовать себя в безопасности с этой стороны. Совершенно ясно, что я могу иметь воспоминание и без того, чтобы вспоминаемое действительно имело место; в качестве логической возможности я мог начать существовать пять минут назад со всеми теми воспоминаниями, которые я к тому времени имел. Мы должны поэтому откинуть вспоминаемые события и ограничить вселенную солипсиста восприятиями настоящего, включая те восприятия, относящиеся к настоящему состоянию сознания, которые оказываются как будто воспоминаниями. В отношении восприятий настоящего самый строгий солипсист (если только таковой существует) принимает предпосылку декартовского cogito только с оговорками. То, что он принимает, может иметь только следующую форму: "A, B, C ... совершаются (имеют место)". Истолкование A, B, C ... как "мыслей" никому, кроме тех, кто отвергает солипсизм, ничего нового не дает. Последовательного солипсиста отличает то, что он поместит в свой перечень предложение: "А имеет место" только в том случае, если оно не является выводным. Он отвергает как несостоятельные все выводы из одного или более предложений формы "А имеет место" других предложений, утверждающих наличие чего-либо, будь оно названо или описано. Заключения таких выводов, как он считает, могут быть, а могут и не быть истинными, но в отношении их никогда нельзя знать, что они истинны.
Установив теперь позицию солипсизма, мы должны исследовать, что можно сказать за и против нее.
Аргумент в пользу скептического солипсизма сводится к следующему: из группы предложений формы: "А имеет место" невозможно посредством дедуктивной логики вывести никакое другое предложение, утверждающее наличие какого-либо события. Если такой вывод может быть правильным, то он должен зависеть от какого-либо недедуктивного принципа, вроде принципа причинности или индукции. Никакой такой принцип не может быть доказан даже в качестве вероятного посредством дедуктивного доказательства на основании группы предложений формы "А имеет место". (Ниже я рассмотрю доказательство этого утверждения.) Например, правомерность индуктивного обобщения не может быть выведена из хода событий иначе, как при помощи признания индуктивного или какого-либо другого, равно сомнительного постулата. Поэтому если, как считают эмпирики, все наше познание основано на опыте, то оно должно не только основываться на опыте, но и ограничиваться опытом; ибо только посредством признания какого-либо принципа или принципов, которых опыт не может сделать даже вероятными, можно опытом доказывать что-либо, кроме самого опыта.
Я думаю, что этот аргумент доказывает необходимость выбора между двумя альтернативами. Или мы должны принять скептический солипсизм в его наиболее ригористической форме, или должны признать, что мы знаем, независимо от опыта, какой-то принцип или принципы, посредством которых можно выводить одни события из других по крайней мере с вероятностью. Если мы принимаем первую альтернативу, то мы должны отвергнуть гораздо больше, чем солипсизм, как обычно думают, отвергает; мы не можем знать о существовании нашего собственного прошедшего или будущего или иметь какое-либо основание для ожиданий, относящихся к нашему собственному будущему. Если мы принимаем вторую альтернативу, мы должны частично отвергнуть эмпиризм; мы должны признать, что имеем знание относительно некоторых общих черт хода природы и что это знание, хотя оно и может быть следствием опыта, не может быть логически выведено из опыта. Мы должны признать также, что если даже мы и имеем такое знание, то оно все же не является явным; причинность и индукция в их традиционных формах не могут быть вполне истинными и ни в каком случае не ясно, чем можно заменить их. Таким образом очевидно, что при принятии любой из упомянутых альтернатив возникают большие затруднения.
Что касается меня, то я отвергаю солипсистскую альтернативу и принимаю другую. Я признаю - и это весьма существенно для данного вопроса, - что солипсистская альтернатива не может быть опровергнута посредством дедуктивного доказательства, если только мы исходим из того, что я буду называть "гипотезой эмпиризма", а именно из того, что мы знаем без выводов, состоит исключительно из пережитого нами в опыте (или, точнее, из переживаемого в настоящем) и из принципов дедуктивной логики. Но мы не можем знать, истинна ли гипотеза эмпиризма, поскольку знание этого было бы таким знанием, которое сама гипотеза запрещает. Это не доказывает ложности гипотезы, но доказывает, что мы не имеем права утверждать её ложность. Эмпиризм может быть истинной философией, но если он действительно истинен, мы все-таки не можем знать этого; те, которые говорят, что они знают о его истинности, противоречат сами себе. Таким образом, не существует препятствий ab initio для отвержения гипотезы эмпиризма. С самого начала, с порога (латинский).
Что касается солипсизма, то против него следует сказать прежде всего, что в него психологически невозможно верить и что его на деле отвергают даже те, кто думает, что принимает его. Я однажды получил письмо от знаменитого логика, миссис Христины Лэдд Франклин, в котором она писала, что она солипсист и удивляется тому, что нет других солипсистов. Это удивление, исходящее от логика, само удивило меня. Тот факт, что я не верю в какое-либо положение, ещё не доказывает, конечно, ложности его, но доказывает, что я не искренен и непоследователен, если я делаю вид, что верю в него. Декартовское сомнение имеет ценность в качестве средства сделать наше знание более отчетливым и показать, что от чего зависит, но если им злоупотреблять, то оно становится просто технической игрой, при которой философия теряет свою серьезность. Что бы кто-либо, даже я сам, ни доказывал, я буду верить - ив этом, конечно, всякий со мной согласится, - что не представляю собой всей вселенной, если я прав в этом убеждении, что существуют и другие люди, кроме меня.
Самой важной частью доказательства солипсизма является то, что он приемлем только в наиболее радикальной своей форме. Существуют различные половинчатые, компромиссные взгляды, которые не являются полностью неприемлемыми и которые разделялись многими философами. Из них наименее радикальным является взгляд, что никогда не будет достаточных оснований для утверждения существования чего-либо не вошедшего в чей-либо опыт; из этого мы - вместе с Беркли - можем вывести нереальность материи и сохранить реальность духа. Но этот взгляд, поскольку он допускает опыт других, кроме меня, людей и поскольку этот опыт других людей может быть известен мне только посредством вывода, считает, таким образом, возможным на основании существования одних событий заключать о существовании других; а если это допускается, то нет никаких оснований требовать, чтобы события, о которых делаются выводы, непременно входили в чей-либо опыт. Точно такие же соображения применимы и к той форме солипсизма, который верит, что носитель опыта имеет прошедшее и вероятное будущее; эта вера может быть оправдана только признанием принципов вывода, что ведет к необходимости отвергнуть всякую форму солипсизма.
Мы, таким образом, вынуждены прийти к двум крайним гипотезам, как единственно возможным с логической точки зрения. Или, с одной стороны, мы знаем принципы недедуктивного вывода, которые оправдывают нашу веру не только в существование других людей, но и в существование всего физического мира, включая такие его части, которые никогда не воспринимаются, а только выводятся из их действий; или, с другой стороны, мы ограничены тем, что можно назвать "солипсизмом момента", согласно которому все мое знание ограничивается тем, что я в данный момент замечаю, с исключением моего прошлого и вероятного будущего, а также и всех тех ощущений, на которые в данный момент я не обращаю внимания. Я не думаю, что найдется человек, который, ясно осознав эту альтернативу, честно и искренне выберет вторую гипотезу.
Но если солипсизм момента отвергается, то мы должны постараться раскрыть, что представляют собой синтетические принципы вывода, благодаря знанию которых оправдываются наши научные и обычные верования в их широком значении. К этой задаче мы обратимся в шестой части этой книги. Но сначала уместно будет сделать, с одной стороны, обзор данных, а с другой - обзор научных верований, истолкованных в их наименее доступной сомнению форме. Благодаря анализу результатов этого обзора мы можем надеяться раскрыть предпосылки, которые - сознательно или бессознательно - принимаются в научных рассуждениях.
А как интересны были "ненаучные" споры...
| QUOTE (Дионео @ 02.02.2010 - время: 23:54) |
| А как интересны были "ненаучные" споры... |
Философствования под хорошую закуску завсегда интереснее сухих научных рассуждений и аудитория не ограничивается узкими специалистами.
Для начала нужно было объяснить женщине, что она сама являет собой не что иное, как иллюзию в Вашем мозгу. Тогда с дальнейшими объяснениями про молоток и гвозди было бы гораздо легче.
| QUOTE (cuck7777 @ 03.07.2010 - время: 15:28) |
| Я не поклонник. Но когда-то в детстве, мне казалось, что только я один реален, а весь мир и все люди не нестоящие, и созданы для того что-бы окружать меня. Но это было давно, и я уже вырос |
Значит я была не одна такая) Еще я думала, за мною ничего нет, то есть когда я отворачиваюсь, возникает пустота.
А вообще, мне кажется такого и быть не может. Неужели все, что вокруг творится, рисует мое воображение? Тогда как объяснить, скажем, развитие данной темы?
| QUOTE (Kinder~ @ 24.01.2011 - время: 17:11) |
| Неужели все, что вокруг творится, рисует мое воображение? Тогда как объяснить, скажем, развитие данной темы? |
Оно происходит исключительно в Вашем воображении.
| QUOTE |
| Оно происходит исключительно в Вашем воображении. |
| QUOTE (Rosinka @ 30.01.2010 - время: 07:07) | ||
по одной причине, пример: я сторонник и какой смысл в этом признавать? самому себе? а ведь никого и ничего больше нет, всё вокруг это моё воображение |
Угу , признаться миру, созданному моим сознанием в том , что его на самом деле нет ))
Солипсизм предполагает, что вокруг каждого из нас существует собственный, каждым созданный мир. Каждый и творец своего мира, и его центр, и субъект, и объект... Любопытная и очень близкая мне доктрина. Кстати, отчасти подтверждаемая опытом изучения квантово-волнового дуализма с включением/исключением наблюдателя. В присутствии наблюдателя электрон ведёт себя как твёрдая частица, в отсутствие - как волна. Что происходит с вашей мебелью, когда вы уходите из дома? Может статься, что она тоже обретает волновую природу?
Жаль, что раньше не наткнулся...
Я сформулировал солипсизм ещё до того, как впервые встретил это слово.
"Есть только я, а всё остальное мне снится!" :)
Очень удобная позиция и очень многое объясняющая, в том числе и УПРАВЛЯЕМОСТЬ сущего, т.к. склонен-таки предполагать, что мысль материальна.
Идея будит фантазию и приводит иногда к очень интересным предположениям.
Отличный фильм "Jacob's Ladder" (Лестница Иакова) с Тимом Робинсом в главной роли начинается с того, что главный герой с тяжёлым ранением, в муках ожидает вертолёт спасения дождливой вьетнамской ночью. Вертолёт приходит, его спасают, он возвращается в Штаты, постепенно налаживается жизнь. Однако, вьетнамского ветерана мучают галлюцинации, он постепенно теряет контроль над реальностью и т.п. В конце фильма выясняется, что он умирает под тем же дождём, там же, во Вьетнаме, а вся последующая жизнь просто привиделась ему в предсмертной агонии...
По аналогии, мне почему-то часто приходит в голову следующее.
Однажды, уже лет 7-8 назад, я, спускаясь на даче утром в темноте по лестнице к лодке, обсчитался ступенями (эта новая, железная лестница была мной ещё не достроена - не хватало пяти нижних ступенек, кончились доски) и в последний момент, на последней ступеньке попытался затормозить. Помахав в поисках равновесия руками, не поймав ни веточки, за которую можно было бы схватиться (сам же накануне прошёлся с секатором!), я полетел в темноту, головой вперёд, всей своей более, чем 100кг массой. Рефлекторно отвернув лицо в сторону, я пришёл правым виском на самый нос дюралевой, вмурованной в песок много лет назад затонувшей лодки. Мне показалось, что я слышу хруст сломанного черепа.
Я лежал щекой на прохладном аллюминии, чувствовал как течёт по щеке и лодке кровь и думал: "Ну вот, теперь я точно узнаю, есть загробная жизнь или нет. Сейчас потихоньку уйдёт сознание и вот тогда я получу этот ответ..."
Лежу. Сознание не уходит. Логично решил встать и попробовать успеть выбраться наверх, чтобы моё довольно тяжёлое тело потом не пришлось тягать по лестнице жене и тёще. Встал, выбрался. В сарае с лодочными причиндалами горит свет, стоит недопитое вчера вино, ваза с виноградом. Пошла уже паранойя. Надо, думаю, выпить и поесть винограду - хоть что-то приятное перед смертью...
Сижу в сарае, торопливо лопаю виноград, запиваю вином, настроение стремительно повышается, хотя при жевании в районе виска (держу там салфетку) что-то отчётливо похрустывает...
Вобщем, выяснилось, что череп у меня это приключение почему-то выдержал, сотрясения мозга тоже не наблюдалось, хотя башка, конечно, до вечера побаливала.
Так вот, по аналогии "Лестницей Иакова", мне иногда приходит в голову - а может я всё ещё лежу там, под лестницей, с проломленным черепом, а всё, что было со мной потом, включая написание этого поста, - просто агонический бред?
Это сообщение отредактировал gump - 28-08-2011 - 09:50
| QUOTE (gump @ 28.08.2011 - время: 09:46) |
Так вот, по аналогии "Лестницей Иакова", мне иногда приходит в голову - а может я всё ещё лежу там, под лестницей, с проломленным черепом, а всё, что было со мной потом, включая написание этого поста, - просто агонический бред? |
Мысль выглядит вполне здраво,по сравнению с этим бредовым миром. :)
Я слышал о такой точке зрения, мол все вокруг меня есть плод моего воображения (или подсознания). Я такую позицию отрицаю лишь по одной причине: тогда будет скучно жить :) И хоть доказать невозможность данного воззрения невозможно (ну всяк найдется, пусть и бредовый, но аргумент, что реальность мнимая), но я буду все равно придерживаться точки зрения, что мир - это сложнейший механизм, где я, как и все мы - маленькие шестеренки в часах мироздания :)